Мне довелось возглавить правительство страны в условиях революции. Речь идет о событиях конца 1980-ых – начала 1990-ых годов, связанных с трансформированием мировой сверхдержавы, изменением ее границ, экономики, политического строя, структуры собственности. Ничего романтического в революциях нет. Это тяжелое испытание для общества, приговор элитам старого режима, оказавшимся неспособными провести реформы, позволяющие предотвратить катастрофу. Читал написанные западными профессорами строки, о том, что главные ошибки реформаторов в Восточной Европе, на постсоветском пространстве связаны с тем, что руководители новых правительств не понимали, что рынок и демократия не могут функционировать без развитой системы институтов, а для ее формирования требуются десятилетия. Об этом интересно услышать, если знаешь, что иногда существующие институты рушатся за три дня.

Могу представить профессора, пытающегося объяснить парижским санкюлотам, идущим брать Бастилию, что институты, необходимые для устойчивого функционирования нового общества не сформированы, что для их создания потребуются десятилетия. Боюсь, что он был бы вынужден быстро завершить свою речь. Противоречие между стремительностью краха режима, незыблемого на протяжении десятилетий, и необходимость долгого времени, чтобы сформировались новые институты, – главная проблема революций.

Если перечитать выходившие весной 1918 года в России либеральные издания, главным мотивом является недоумение: как могло случиться, что на смену царскому режиму, со свержением которого связывали надежды на царство свободы, пришла анархия и массовые грабежи.

Между моментом, когда опирающийся на трехсотлетнюю традицию царь Николай II отдал распоряжение вооруженным силам подавить беспорядки в Санкт-Петербурге и временем, когда царский режим перестал существовать, прошло три дня (25 – 28 февраля 19127 года). Между временем, когда костяк руководства Советского Союза: вице-президент, премьер-министр, министр обороны, руководитель КГБ предпринял попытку силой восстановить контроль над политическим процессом в Советском Союзе и крахом режима, прошли те же три дня.

Ни то, ни другое событие подавляющее большинство участников не предвидели. У нас было преимущество: мы знали о том, что последовало за крахом царского режима в 1917 году, могли попытаться ограничить потоки крови, которые могут последовать за крахом режима.

...

Экономическая дискуссия 1928–1929 гг., если переводить ее на современный язык, была спором о целесообразности выбора пути, десятилетия спустя получившего название «Китайского». Н. Рыков и Н. Бухарин предлагали сохранить частное крестьянское хозяйство, финансовую стабильность, рыночные механизмы, при политическом контроле коммунистической партии. Внутренний подтекст дискуссии был прост. Н. Бухарин говорил, что нельзя в крестьянской стране заставить крестьянскую армию силой отобрать хлеб у крестьян – это гражданская война. А И. Сталин ответил: «Можно». В краткосрочной перспективе он оказался прав. Последствия этого решения для советской экономики и общества оказались серьезными.

Обычно индустриализации предшествует аграрная революция: рост продуктивности сельского хозяйства, базирующийся не на широком применении машин, а на лучшем севообороте, применении удобрений. Именно это обеспечивает рост производства продовольственных ресурсов, позволяющий кормить растущие города. В Советском Союзе у крестьян отобрали хлеб силой. Миллионы из них умерли от голода. Крестьяне оказались людьми второго сорта без права на пенсию, с зарплатой, в 10 раз меньшей, чем в городе, без права смены места работы, жительства.

В странах более развитых, чем мы, крестьянский труд, даже в условиях индустриализации, высоко ценился. Старший сын – наследник хозяйства, оставался в деревне. Младшие должны были адаптироваться к жизни в городе. Массовая эмиграция из Европы в Северную Америку была во многом связана со стремлением сохранить статус крестьянина, фермера. В рамках этого сценария развития не было разделения на людей первого сорта, уходивших в город, и второго – остававшихся в деревне. Советское руководство такое деление создало.

Нетрудно понять какие стимулы в подобной ситуации определяют поведение молодых, способных к социальному продвижению юношей и девушек из деревни. Им дали сигнал, что главное, что необходимо сделать в жизни – любой ценой перебраться в город. Каналы для этого были – ударные стройки, армия. После этого пауперизация села стала данностью. Такого падения факторной продуктивности сельского хозяйства, которое произошло в СССР на протяжении четверти века, следующего за 1928–1929 годами, аграрная история применительно к крупным странам не знает.

Сделанный выбор породил долгосрочные экономические проблемы. Их описывает Н. Хрущев в письме в Президиум ЦК КПСС. Их суть в следующем. В стране растет городское население, потребность в зерне, необходимом чтобы его кормить. А хлебозаготовки 15 лет не растут. Н. Хрущев пишет: «Приведу некоторые цифры. В 1940 г. было заготовлено зерна 2225 миллионов пудов, а в 1953 году – лишь 1850 миллионов пудов, то есть меньше на 375 миллионов пудов. В то же время в связи с общим ростом народного хозяйства, значительным увеличением городского населения и ростом реальной заработной платы из года в год увеличивается расход хлебопродуктов»

...

В 1963 году СССР впервые в истории в массовых масштабах закупил зерно. Страна импортировала 12 миллионов тонн зерна, рассчитавшись за него третью золотого запаса. Н. Хрущев на Президиуме ЦК КПСС говорит: «Больше такого позора, который был, терпеть советская власть не может». Жизнь покажет: терпеть придется.

На этом фоне численность городского населения растет на десятки миллионов человек.

Выход, если не менять хозяйственную систему, один – изменение структуры внешнеэкономических связей. Россия, которая была перед Первой мировой войной ведущим экспортером зерна в мире, становится крупнейшим его импортером. Она закупает его больше, чем два следующих за нами государства, Япония и Китай вместе взятые. Растут и общие объемы сельскохозяйственного импорта.

Естественным в этой ситуации было поставить вопрос: «Мы разорили сельское хозяйство, вложили деньги в индустриализацию, а почему не можем сделать то, что делают развитые индустриальные страны, такие как Япония? Она закупает сельскохозяйственную продукцию, расплачивается за нее продукцией обрабатывающих отраслей?» Но в СССР в ходе социалистической индустриализации была создана система управления народным хозяйством, при которой производить конкурентоспособную на мировом рынке продукцию обрабатывающих отраслей было невозможно. М. Горбачев на одном из совещаний, последовавшим за его назначением на должность Генерального секретаря ЦК КПСС, в ЦК КПСС 23 августа 1986 г. говорит: «Мы закупаем потому, что жить без этого не можем»

Но тогда надо ответить на ключевой вопрос: чем мы расплачиваемся за то, без чего жить не можем? Об этом говорит коллега М. Горбачева по политбюро ЦК КПСС, Председатель Совета Министров Н. И. Рыжков: «Потому мы и ввозим сырье, что никто больше ничего у нас не берет за конвертируемую валюту»[4].

То, сколько просуществует Советский Союз после того, как страна стала крупнейшим в мире импортером зерна – зависело от месторождений нефти в Западной Сибири.

....

Надо понимать, что ты на таком рынке не единственный игрок. Полагать, что никто кроме тебя не догадается, что на рынок нефти можно политически воздействовать – ошибка, дорого стоившая советскому руководству.

Советские руководители на фоне аномально высоких цен на нефть принимают решение направить войска в Афганистан. В 1973-1974 гг. руководство Саудовской Аравии ввело нефтяное эмбарго против США, обещало при необходимости сократить добычу на 80%, а в случае попытки применить силу, взорвать нефтепромыслы. Когда советские войска вошли в Афганистан, руководство Саудовской Аравии восприняло это как первый шаг к контролю над ее нефтепромыслами. Понадобилась помощь «большого брата», военная защита.

Отношения с США радикально изменились. «Большому брату» нужны были прогнозируемые и более низкие цены на нефть. Один из первых визитов компетентного, только что назначенного шефа ЦРУ, Уильяма Кейси был в Эр-Рияд. У него был опыт работы на стыке экономики и безопасности. Во время Второй мировой войны он служил в отделе, занимавшемся анализом способов, позволяющих нанести максимально возможный ущерб немецкой и японской экономике. Для него идея, что экономика и политика взаимосвязаны, не была новой.

Крушение цен на нефть в середине 1980-х годов было связано с фундаментальными факторами рынка, которые делали сохранение цен на уровне, сложившемся в начале 1980-х годов, невозможным. Но то, в какие сроки и в каких масштабах они упали, трудно понять вне политического контекста.

Дата начала краха Советского союза ясна. Это не август 1991 года, и не декабрь 1991. Это 13 сентября 1985 года, день когда министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии, шейх Ямани объявил, что Саудовская Аравия меняет нефтяную политику, перестает сдерживать добычу, и восстанавливает долю на нефтяном рынке. За следующие 6 месяцев нефтедобыча в Саудовской Аравии резко выросла. Цены на нефть в реальном исчислении упали примерно в 4 раза. Советский Союз потерял 20 миллиардов долларов доходов от экспорта энергоносителей. Продолжать и дальше импортировать в прежних масштабах то, без чего, по словам М. Горбачева, страна жить не может, стало не на что.

Были люди, думающие, что надо показать, кто хозяин в доме. Это лидеры ГКЧП. Но наиболее информированный об экономической ситуации, сложившейся в Советском Союзе, член ГКЧП, Председатель кабинета министров В. Павлов, вечером 18 числа перед введением чрезвычайного положения напился до бесчувствия. Он лучше других понимал обреченность авантюры. Допустим, они найдут лояльные части, подавят сопротивление силой. После этого им дадут политически мотивированные кредиты? Откуда возьмется продовольствие в крупных городах? А если на этот вопрос нет ответа – неизбежны продовольственные беспорядки по образцу 1917 года. Раньше или позже сил, необходимых, чтобы их подавить не найдется.

После краха ГКЧП история Советского Союза окончена. Республики провозглашают независимость, советские власти не получают налоговых доходов, не контролируют денежную политику. Центральные банки республик предоставляют кредиты своим правительствам без согласования с Госбанком СССР. СССР не контролирует границы. Обустроенных границ России с провозгласившими свою независимость Прибалтикой и Украиной нет. Никто не знает, чьи приказы выполнит мотострелковая дивизия, расквартированная на Украине. Украинские власти сказали, что она подчиняется им, советские думают, что она еще часть вооруженных сил СССР. Реально она не выполнит никакие приказы о применении силы. Такие страны существовать не могут. Ключевой вопрос в это время: удастся ли уйти от катастрофических последствий краха территориально интегрированной империи?

Заокеанскую империю можно оставить, вывезти миллион переселенцев, постараться забыть про нее. Когда речь идет о территориально интегрированной империи, все иначе. За границами новых государств остаются люди, которые здесь жили поколениями. Теперь им предлагают либо уезжать, либо стать людьми второго сорта. История судетских немцев – один из трагических примеров такого развития событий. До сих пор территориально интегрированные империи либо распадались на фоне кровопролитных гражданских войн, как Оттоманская, либо были спасены от гражданских войн внешней оккупацией, как Австро-Венгерская. Советский Союз и Россия уникальный пример территориально интегрированной империи, которая сумела распустить себя без полномасштабной гражданской войны и иностранной оккупации.

Борис Николаевич Ельцин был самым популярным политиком последних десятилетий существования Советского Союза.

...

Первые документы, которые легли на его стол, были о том, что ситуация в важнейшей для страны нефтяной промышленности катастрофическая, что добыча нефти в 1991 году по всей вероятности упадет на 54 млн. тонн, а в следующем году по инерционным прогнозам еще больше.

О том, что ситуация со снабжением крупных городов зерном катастрофическая можно судить из письма В. Акулинина – В. Павлову, 18 марта 1991 г.: «…Уже сегодня крайне тревожное положение с обеспеченностью мукой. […] Менее чем на 10 суток запасы муки в г. Москве, Ивановской, Тульской, Нижегородской, Тюменской, Свердловской, Читинской, Камчатской и некоторых других областях. Не решают хлебную проблему поступления зерна по импорту. В январе-марте с. г. завезено импортного зерна только 3,7 млн. тонн при намечавшихся поставках 12,4 млн. тонн. Неоднократные поручения руководства страны по усилению отгрузки товарного зерна из Казахской ССР, а также ускорению поставок его по импорту ощутимого влияния на изменение ситуации не оказали».

...

Он популярный. Он инвестирует эту поддержку в то, чтобы предотвратить развитие событий по сценарию Югославии, гражданскую войну и не допустить в России голода, который страна видела в 1917 – 1918 годах. Именно в этом причины его решений, принятых на рубеже 1991- 1992 годов: Беловежские соглашения либерализация цен.

Ему, популярному политику, привыкшему к поддержке народа, было легче всего пойти по пути, напоминающему тот, который избрал харизматик С. Милошевич в конце 1980-х годов в Сербии: произнести слова о том, что установление советским руководством границ России очевидно несправедливо, что мы не согласны с принятыми Н. Хрущевым решениями о передаче Крыма Украине, о произвольно установленных границ с Казахстаном, о том, что мы не позволим нарушать права русских за пределами России. Это значило бы плохо перевести работы С. Милошевича с сербских на российские реалии. Тогда на постсоветском пространстве была бы кровавая бойня. Вместо этого он заключил Беловежские соглашения. Их суть проста: мы отказываемся от пересмотра существующих границ. В ответ вы соглашаетесь передать под российский контроль и передислоцировать в Россию, находящиеся на вашей территории ядерные средства.

Не знаю ни одного политического проходимца в России, который в последующие годы не делал себе карьеры, рассказывая, как Ельцин, заключая Беловежские соглашения, предал российские интересы.

...

Мы эту историю знали. Мы знали, что руководство Советского Союза было проинформировано, что страна, обладающая огромной армией, мощной тайной полицией – КГБ, не надеется силой взять зерно в деревне.

Но если это так, то единственный выход – закупать сельскохозяйственную продукцию по ценам приемлемым для села. Это значит продолжить либерализацию цен.

Борис Николаевич Ельцин в середине сентября 1991 года собрал руководителей России, обрисовал ситуацию, сказал, что считает единственным выходом либерализацию цен, и спросил, есть ли иные мнения. Все понимали, что любой политик, который возьмет на себя ответственность за либерализацию цен – политический самоубийца. Ни один человек не возразил.

После того, как решение было принято, многие ближайшие соратники пошли к Ельцину с прагматичным и политически рентабельным советом – если правительство приняло это решение, то надо немедленно отмежеваться от него, отправить его в отставку. Вместо того чтобы принять такое решение, Борис Николаевич отправляется в поездку по ключевым городам России, объяснял, что сделанное правильно. Это редкий пример готовности политика инвестировать свою популярность в то, чтобы сделать необходимое для предотвращения катастрофы в собственной стране. За такие решения приходится платить. Борис Ельцин передал своему приемнику государство в существенно лучшем положении, чем получил его.

При этом в конце 1980-х – начале 1990-х годов стал одним из самых ненавидимых. Он сделал этот выбор.

...

Есть урок, который позволяет сделать социально-экономическая и политическая история: постреволюционная стабилизация в долгосрочном плане ненадежная база для устойчивых свободных режимов. Измотанное беспорядками общество готово на время забыть о свободах и быть благодарно властям за восстановление хоть какого-то порядка. Но историческая память не слишком долгая. Общество быстро начинает воспринимать восстановление порядка, как вещь естественную.

Россия – урбанизированное, грамотное общество с уровнем душевого валового внутреннего продукта, при котором значительная часть населения начинает предъявлять спрос не только на колбасу и ботинки, но и на свободу. Аргументы, связанные с тем, что формирование устойчивого демократического режима в России противоречит российским национальным традициям, можно было бы принять, если бы не было примера Тайваня.

Режим Гоминдана был жестким устройством, скопированным по образцу КПСС. Тем не менее, когда Тайвань стал развитым, образованным обществом, выяснилось, что управлять островами, не создав демократических механизмов, невозможно. Убежден, то же произойдет в России, когда она оправиться от травм, связанных с крахом коммунистического режима. Хочу надеяться, что на этот раз мы обойдемся без революций. Их и так было слишком много в России в ХХ веке.