Всяческий Бред : Nov2014

"берешь откуда–нибудь код, догадываешься, по какой логике в нем все написано, пытаешься предположить, что нужно сделать, чтобы то, что ты задумал, сработало"


"Все еще проще: берешь откуда–нибудь код, догадываешься, что его писали рукожопые макаки, а потом дегенераты правили и понимаешь — ну его нахуй".

Каждый сам себе глухие двери
Сам себе преступник и судья
Сам себе и Моцарт и Сальери
Сам себе и желудь — и свинья.

(таки обратно Губерман)

"— Да я бы даже попробовал лотерею вместо выборов устроить. Кто выиграл, тот и будет президентом. Разницы не будет никакой, но хотя бы есть шанс, что из тысячи билетов попадется один толковый."

У меня последнее время такое ощущение, что я первый в роду еврей. Ну то есть когда я пытаюсь найти вменяемых русских людей, носителей русской культуры и языка, с которыми я бы хотел соотносить и себя, они, в большинстве, почему–то, евреи.

(с) не мое

— Вы для нас, как «Пятая колонна» в телеге!
— Может быть «Колесо»?
— Нет, спасибо, я уже утром закинулся.

Истерический максимум.

(именно сейчас не максимум, просто кто-то удачно пошутил по поводу "исторический")

La vida es como un pene - parece corta pero se pone larga cuando se pone dura.

Примерный перевод: жизнь - как член, выглядит короткой, но становится длинной, когда становится трудной. В оригинале игра слов dura = твердая = трудная.

в ответ на призыв «Надо валить!» одни спрашивают «Куда?», а другие – «Кого?».

только маски не хватает...

если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть, как твои враги улетают покорять другие миры и планеты, после чего поправить лапти и пойти выпороть крепостных

— Расскажите про село Галкинское. Чем вы там занимаетесь?

— У нас очень хорошие земли. В свое время там был крупный совхоз. Так получилось, что в 90-е его разрушили и разграбили до ноля. Скотины ни одной головы не осталось, техники нет, здания разрушены. А в 2009 году сельчане на собрании посоветовались и решили пригласить меня, чтобы я возглавил это хозяйство. Сейчас мы одни из крупнейших производителей сельхозпродукции в регионе. Мы пытаемся создать такое хозяйство, которое могло бы наполнить местный муниципальный бюджет и обеспечивало людям на селе рабочие места с достойной зарплатой.

— А до этого чем занимались?

— До этого у меня был первый колхоз.

— Кто у вас работал? Местные?

— Не только. В те годы бежали переселенцы из Казахстана, Узбекистана, Туркмении, мы приняли много семей. Мы даже назывались переселенческим поселком. Таких у нас было 25 семей. В поселке было все: хорошие дороги, пекарня, мельница, кондитерский цех, молочная ферма, свиноферма. Мы делали мебель, делали натяжные потолки. Я абсолютный сторонник того, что крестьяне не мешки с соломой, а граждане, которые имеют право выбирать профессию. Как человек может остаться в деревне, если он хочет быть строителем? А мы строили свою экономику так, чтобы был выбор профессий, и никто не хотел уезжать. Зарплата приличная, место отличное, выбор работы есть, интернет — пожалуйста. У нас в те годы работал класс дистанционного образования в школе. Несколько человек получали образование в московских вузах, не выезжая из деревни. Мы показывали тогда государству и Минобразования, как дешево можно учить людей, не срывая их с места и не делая проблем в городах. После четырех лет работы деревня стала идеальной. Четыре года — это срок, за который можно перестроить и страну.

— И все это было организовано без какой-либо государственной поддержки?

— Абсолютно. Хотя государство, конечно, не забывало про нас. Например, оно периодически нас штрафовало. То приедет технадзор, то Роспотребнадзор, и все говорят, что мы неправильно живем и работаем. Забыть о себе государство не давало. Так же как телевизор не дает забыть о том, что у нас есть президент и премьер-министр.

— И что в итоге стало с вашим первым колхозом?

— В 1998 году его сожгли.

— Конкуренты?

— Да какие конкуренты! Обычные бандиты, которые работали вместе с администрацией и с милицией. Я единственный в районе не платил дань казакам. Такие нормальные русские мужики, ходили в голубых штанах с лампасами и всех облагали данью. Крыша, как они говорили. Так как у нас в совхозе все крыши были отремонтированы, нам не требовалась крыша, и мы, конечно, отказывались платить. По своему принципу я бы никогда не согласился платить никому, кроме государства. Достаточно было того, что я всегда исправно платил налоги. Я понимал, что не может такого быть, чтобы с крестьян, которые производят продукцию, какие-то ублюдки собирали дань. Но многие платили.

Мы были очень богатым хозяйством на тот момент. У нас были молодежные программы, давали дома молодым семьям. Заключали с сотрудниками договор, что после рождения третьего ребенка дом переходит в их собственность.
...
Зачитать целиком: Что стало с вашим первым колхозом? - Его сожгли.

Тэги: Nov2014 Общество

В этих ваших интернетах так сразу и не поймешь, кто тролль, а кто и вправду дурак.