Сегодня мы приступаем к освещению еще одного важнейшего раздела, можно сказать, целого пласта тем – отношения нашего провинциального человека к труду, особенностям трудовых отношений в провинции. Тут, видимо, для начала надо дать некоторые пояснения – откуда у меня, изначально политического технолога, познания на сей счет.

Дело в путинской «заморозке» конца «нулевых», когда жалкие остатки публичной политики в нашей стране почти полностью сошли на нет, а выборы на всех уровнях практически превратились в фикцию. В этих условиях мне пришлось, подобно Остапу Бендеру, спешно переквалифицироваться – но специальность нашлась рядом: как раз в это время, после кризиса 2008 года, у наших промышленных магнатов появилась острая потребность в промышленных социологах.

Если вкратце, то перед хозяевами производственных холдингов встала острая потребность понять, что же НА САМОМ ДЕЛЕ происходит на их предприятиях. Это нельзя было выяснить иначе, кроме как пообщавшись с персоналом предприятий, разбросанных по всей необъятной территории матушки-России. В результате я за прошедшие почти 5 лет в очередной раз объездил и облетел почти всю страну от Хабаровска до Калининграда и поговорил – группами и поодиночке, от 40 минут до 2 с половиной часов – примерно с пятью тысячами работников, представлявшими такие отрасли, как металлургия, энергетика, энергетическое машиностроение, нефтедобыча, нефтепереработка, транспорт, транспортное машиностроение, деревообработка и др. Моими собеседниками были как рабочие (слесари, токари, проходчики, водители КАМАЗ и т.п.), так и руководители нижнего и среднего звена (бригадиры, мастера, начальники цехов и начальники производств).


На заводе и «у частника»
Прежде всего надо отметить, что провинция не балует своих жителей большим разнообразием рабочих мест. Особенно, если мы говорим о малых городах, где до сих пор проживает большая часть населения страны. У человека, умеющего и желающего работать руками, выбор там невелик: можно устроиться на, как правило, единственное сохранившееся крупное производственное предприятие (из-за их наличия такие поселения называют моногородами), а можно пойти работать «к частнику» - например, на лесопилку.

Фабрики и заводы, если они еще худо-бедно функционируют, обычно входят в какой-нибудь большой производственный холдинг со штаб-квартирой в далекой Москве4 работа на ней дает некую минимальную социальную защищенность (во всяком случае, с человеком в отделе кадров заключают трудовой договор и даже забирают трудовую книжку) и очень небольшую зарплату, на начальной стадии обычно даже менее 10 тыс. рублей в месяц. Почти всегда работникам на таких фабриках обещают «льготы», но в результате чаще всего оказывается, что из «льгот» имеется разве что оплачиваемый отпуск.
Интересно, что по всей России нынче рабочие люди фактически уже приучены воспринимать оплачиваемый отпуск как «льготу». Спрашиваешь, бывало, на фокус-группе (групповом обсуждении с рабочими) – какие у вас имеются льготы здесь как у работников? И люди начинают перечислять: отпуск дают, за больничный оплачивают… Да, зарплату «вбелую» платят…
В первое время я даже переспрашивал – да нет, вы не поняли, какие ж это льготы? Это вам по Трудовому Кодексу положено! А льготы-то какие? Вот тут рабочие растерянно замолкают…

И понятно, откуда такое представление. Потому что альтернативой работе на заводе является работа «у частника». У частника – то есть у частного предпринимателя на небольшой частной фирме, той же лесопилке – можно заработать побольше, чем на заводе, порой и в разы, то есть – 20-30 тысяч за месяц. Однако и трудовых договоров с частниками не заключают, зарплату он платит «черным налом», больничных, как правило, не признает, да и оплачиваемых отпусков у него не бывает. То есть вся работа «с частником» - это чистая «сделка», сколько сделал, столько получил. Да и рабочий день «у частника» ненормированный даже теоретически, «работаем пока не сделаем».

К «частнику» с завода уходят работать самые крепкие мужики, работа у него – неженская. Плохо то, что работа у частника, как правило, сезонная, неритмичная, да и с заказами у него «то густо, то пусто». Оттого для рабочего человека постоянно есть опасность еще и просто не получить обещанных и заработанных денег. При этом и требовать свою зарплату проблематично, так как чаще всего в основе «трудового соглашения» лежит устная договоренность.

Помимо завода и частника, в малых городах остается разве что возможность устроиться на работу в бюджетную сферу – однако и это тоже далеко не сахар. Зарплаты в муниципальных учреждениях – бывших ЖЭКах, домах культуры, детских садах – откровенно нищенские («зарплата» воспитателя в детсаду 5 тыс. рублей – практически норма). Но главное, что и сами муниципалитеты обычно в России бедные, как церковные мыши, из-за чего в малых городах в последние годы даже наблюдается такой «привет из 90-х», как задержки зарплат в муниципальных учреждениях. Да, как ни странно, но эти жалкие 5 тысяч в месяц еще и задерживают порой на 2-3 месяца.

Естественно, что в бюджетной сфере практически на всех должностях в таких условиях работают женщины, демонстрируя те самые уникальные, воспетые в веках «русское терпение и неприхотливость». Мужчинам из малых городов, если их не привлекает ни одуряющая работа на конвейере, ни работа «на рывок» у частника, остается только традиционный для Руси «отхожий промысел». И действительно, малые города часто выглядят пустыми – в них остаются жены с детьми, а самые энергичные мужчины уезжают «пытать счастья» или в мегаполисы типа Москвы и Санкт-Петербурга (удачей считается устроиться работать в охрану), или «на Севера», или (в последние годы) на Олимпийские стройки в Сочи. Многие, даже проживая за тысячи километров от Москвы, работают «вахтами» - неделя в Москве, неделя дома.

Из-за этого постоянного оттока рабочей силы даже успешное, загруженное заказами предприятие в «глубинке» оказывается неспособным породить полноценный местный рынок труда: все время оказывается, что, собственно, свободных рабочих рук в округе не просматривается, в очередь у заводской проходной никто не стоит. Обычная история для моногородов: предприятие выгоняет рабочего за прогул или за пьянку на рабочем месте, всем торжественно объявляется, что «в соответствии с корпоративной политикой таким не место на нашем славном заводе!» - а уже через два-три месяца этого рабочего тихо принимают обратно. Причина в том, что образовавшуюся вакансию заполнить так и не удалось, а работать надо.

Парадокс: в 50-70 тысячном городе стабильно не находится «с избытком» рабочих для предприятия, где работают 2-3 тысячи человек. Где все люди? Люди в отъезде.

Очевидно, что для создания полноценного рынка труда надо, чтобы в городе работало не одно, а два-три более-менее крупных предприятия. Однако новые предприниматели, видя, что даже у единственного завода в городе возникают проблемы с рабочей силой, естественно, не рискуют открывать производства. Возникает порочный круг.

Продолжительность рабочего дня, переработки
В России, в соответствии с Трудовым Кодексом, принят за норму 8-часовый рабочий день и пятидневная рабочая неделя. Однако по моим наблюдениям, крупные предприятия по всей стране почти повально переходят на работу посменно, причем «смена» длится 12 ч. В ходе таких смен предусматривается один обеденный перерыв, как правило, полчаса (!). Чаще всего почти всю смену рабочий должен проводить на ногах.

Я спрашивал рабочих из самых разных отраслей, какая продолжительность рабочего дня им нравится больше, 8 или 12 ч – ожидая услышать, что, конечно, 8-часовая, ведь 12 ч – это очевидная сверхэксплуатация. Однако, как ни странно, по большей части рабочие высказываются за 12-часовую смену. Одна из главных причин – при такой периодичности чаще выпадают выходные дни (через два дня на третий).

Выходные сутки жителям малых городов требуются не для отдыха, а для подработок. Рабочие-отцы семейств в эти выходные часто занимаются «таксованием», если у них есть автомобили (тем же самым занимается и младший состав ИТР). И женщины, и мужчины в выходные и «отсыпные» дни (после ночных 12-часовых смен) занимаются своим подсобным хозяйством: большинство выращивает запасы на зиму на своих огородах, а вот скотину или птицу держат уже немногие, объясняя тем, что это стало невыгодно, слишком дороги комбикорма.

Подработки и выращивание своей картошки на зиму – жизненная необходимость для рабочего в провинции, так как зарплаты в 10-15 тысяч «на жизнь» очевидно недостаточно (цены на продукты в провинции примерно такие же, как в Москве, а коммунальные платежи выше, чем в Москве).

Таким образом, в сменной работе по 12 часов совпадают интересы и владельцев завода, и рабочего. Для владельца выгода очевидна – такая работа позволяет держать на заводе не три, а две смены.

Однако являются ли 12 ч работы в день пределом? Очень часто – нет.

Оборудование на большинстве заводов в России крайне изношено и оттого периодически выходит из строя; кроме того, ввиду той же изношенности и «морального устаревания» даже для с виду работающего станка требуется больше времени на выполнение необходимой трудовой операции, чем заложено в нормативе. В итоге по ходу выполнения работ периодически возникают простои, На большей части заводов, где я побывал, картину мне обрисовывали одну и ту же: вместо ритмичной работы цеха то стоят, пока где-то по цепочке устраняется поломка, то потом со страшной силой все начинают «наверстывать» упущенное время… и часто не укладываются.

В этих случаях как само собой разумеющееся подразумевается, что рабочий должен продолжить и завершить работу после окончания своей смены. Смельчаков, которые ровно в 5 или 8 часов вечера (или утра), поглядев на часы, выключают станок, снимают шлем и идут в душ невзирая на то, что там сделано или не сделано, на всех предприятиях набирается считанные единицы, да и те, как правило, на работе не задерживаются, их «выживают» разными способами. Можно сказать, что такому отчаянному индивидуализму противостоит не только администрация предприятий, но и трудовая этика российских рабочих.

В итоге зачастую рабочие задерживаются уже после окончания своих смен на 2-3, а то и 5 часов. Порой люди, «завершая начатое», остаются на своих рабочих местах до суток. На значительной части предприятий подобные «авралы» и «форс-мажоры» являются не исключением, а вполне рутинным явлением – просто так выстроен сам трудовой процесс, что без постоянных авралов работа просто встанет.

Самое интересное то, как оплачиваются подобные переработки. За 5 лет я привык к тому, что упоминание в контексте оплаты сверхурочных Трудового Кодекса вызывает у рабочих нервный смех. Люди слышали, что за сверхурочные им положено платить сначала полторы, а потом и две ставки – но в большинстве случаев этого не происходит.

Чаще всего на российских предприятиях за сверхурочные вообще не платят никаких денег – вместо них предоставляют «отгулы». Отгул – это как бы право прогулять один рабочий день, получив за это обычную дневную плату. Однако и «отгулять» отгулы удается далеко не всем: ввиду постоянных сокращений на предприятиях хронически не хватает персонала для затыкания всех «дыр», и начальники просто не отпускают работников «в отгулы», постоянно перенося их «на потом». Нередко приходилось выслушивать жалобы работниц и работников, что у них к концу года накапливалось «отгулов» фактически на второй отпуск. Проблема с такими накоплениями в конечном итоге решается просто: в начале года работнику объявляют, что все его отгулы «сгорели», и, таким образом, отсчет начинается заново.

В беседах с мастерами и начальниками цехов я задавал вопрос о причинах столь вопиющих нарушений ТК при оплате сверхурочных. У начальства, однако, тут своя правда: как правило, у начальника цеха, да и директора завода, есть спущенный ему «сверху», из Москвы, фонд оплаты труда, утвержденный на год вперед – и в нем просто нет денег на оплату сверхурочных. По плану предполагается ритмичная работа предприятия. Но, коли денег в ФОТ нет, то и взять их неоткуда. На вопросы «наверх» в духе «что же нам делать в таком случае» ответ тоже один – мол, начальник должен своим авторитетом побудить рабочего отработать норму, а иначе какой же он начальник?!

Впрочем, в ряде случаев оплата за переработки все-таки предоставляется, хотя и по-прежнему в одинарном размере. Это происходит тогда, когда после бездумных сокращений, как правило, инициированных из Москвы, на предприятии просто образуется хроническая нехватка персонала для выполнения производственных планов. В этом случае среди кадровых работников кидают клич – «кто готов подработать?» Соглашаются многие. В итоге иные феноменальные работники отрабатывают по 25-28 двенадцатичасовых смен в месяц (!): я видел этих женщин (!!) – это, без сомнения, трудовые героини.

Хотя наиболее потрясший меня случай мне рассказали на шахте. Выяснилось, что там не такая уж редкость, когда проходчик, отработав 12-часовую смену под землей, через час снова лез обратно – отработать ЕЩЕ ОДНУ смену! Я был в шахте; честно говоря, даже сам путь на 1,5 км вниз (40 минут туда, 40 минут обратно) чрезвычайно меня утомил…
За вторую смену подряд проходчику платят ту же ставку, без двойной оплаты. А дорогу – вот эти 1 ч 20 минут туда-обратно до собственно «рабочего места» - не оплачивают. Дорогу, сколько бы она ни занимала, в России не оплачивают практически никогда, даже если выездные бригады едут в разбитых автобусах по диким лесным дорогам несколько часов. Видимо, считается, что в дороге работник отдыхает – за что ж ему платить?

Продолжаем наш рассказ об особенностях трудового поведения российских провинциалов в рамках «Заметок социолога о русской провинции». Напомню, что мои заметки базируются на опыте, полученном в результате бесед с несколькими тысячами лиц рабочих специальностей и их начальниками в таких отраслях, как металлургия, энергетика, транспорт, машиностроение, добыча полезных ископаемых (нефть, руда, уголь), деревообработка и др., а сами эти беседы велись в самых разных городах России на протяжении последних четырех лет.

УСЛОВИЯ ТРУДА
Толоконникова в своем нашумевшем письме из мордовской колонии описывала жуткие условия работы в производственных помещениях «исправительного учреждения», в так называемой «промке» - холод, давно устаревшие и часто ломающиеся станки, постоянное давление надзирателей с требованием выполнять немыслимо высокие нормы, постоянные переработки. Москвичам и петербуржцам, для которых сломавшаяся в их теплом офисе кофемашина с бесплатным кофе – это ужас и произвол работодателя, на который надо жаловаться сразу в ООН – конечно, сложно воспринимать простые откровения бывшей «пусси»: кажется, что она ведет рассказ о каком-то ином измерении и иной, намного более дикой и первобытной жизни.
Самые искренние и ранимые столичные жители были просто потрясены до глубины души – они решили, что мордовская ИК-14 есть филиал ада на земле, немыслимый «выброс» сил зла на грешную российскую землю, но, тем не менее, все описанное, конечно, «нетипично».
Однако так ли воспримет то же самое обычный рабочий из провинции (если, конечно, найдет время прочитать)?

Холод
Начнем с холода в цехах. На самом деле это – стандартная жалоба практически всех работающих на производственных предприятиях по всей России, независимо от отрасли. Цеха огромны по кубатуре, а зимы в России и затяжные, и порой – особенно в Сибири – морозные. Естественно, их полноценное отопление влетает в копеечку, и поэтому владельцы предприятий всячески стремятся на этом как-нибудь сэкономить. Положение усугубляет крайняя изношенность самих производственных зданий: в стенах щели, оконные рамы рассохлись, даже разбитые ненароком стекла заменяют очень не сразу ввиду повсеместного сокращения вспомогательных служб (чтобы что-то заменить и вызвать людей, начальнику цеха приходится вступать в длительную «деловую переписку»).
Был пару лет назад на Урале, на машиностроительном предприятии, входящем в один из крупнейших производственных холдингов страны: там ввиду общей ветхости здания летом ураганом сорвало крышу. Крышу кое-как подлатали своими силами – и всю зиму работали при -8 на рабочем месте.
На многих предприятиях в целях «оптимизации» котельные, отапливающие здания, отданы «в аутсорсинг» частным или дочерним предприятиям. В этих условиях начальники цехов сами постоянно делают отопление «поменьше» - чтобы меньше средств уходило с баланса цеха.
Таким образом, на вполне «цивильных», вовсе не тюремных производствах зачастую зимой в цехах поддерживается температура около +1 градуса. Рабочие вынуждены работать, «утепляясь» как только можно. Ситуацию усугубляет низкое качество спецодежды, которая, как правило, или плохо греет, или, если греет хорошо, громоздка и стесняет движения.

Жара
Впрочем, проблемы рабочим создает не только холод зимой. Почему-то забывают, что во многих регионах страны в летний период устанавливается немыслимая жара. Например, на Юге России – Волгоград, Астрахань, Ростов и т.п. – не редкость температуры до +50 градусов, причем такая погода устанавливается не на пару дней, а на месяцы. Однако речь может идти не только о юге, но и о городах, расположенных в «сердце континента», в Сибири. В той же Чите летом бывает и +40, и +50. Это и есть «резко-континентальный климат»: зимой до -50, летом – до +50.
Как это отражается на климате в производственных цехах? Естественно, они превращаются в ад – учитывая, что свой вклад в общую температуру делают и работающие агрегаты. Температура доходит до +60 градусов и выше – то есть цеха превращаются практически в сауну. Здесь опять пару «незлых тихих» стоит сказать о спецодежде: стандартны и повсеместны жалобы на то, что «спецуху» почему-то всегда заказывают «ценою подешевле», из синтетики, которая «не дышит» и тем самым усугубляет эффект жары.
С жарой предприятия борются еще менее эффективно, чем с холодом. Кондиционеры, если и устанавливаются, то только в кабинетах самого высокого начальства; если кондиционер когда-то установили в производственном помещении, его обычно не обслуживают – то есть после первой же поломки он выходит из строя навсегда.
Но чаще всего никаких кондиционеров вообще нет. Максимум, на что иногда идет руководство предприятия – это выдача вентиляторов самым страдающим работникам (например, цеховым крановщикам, которые работают под крышей и которым зачастую вообще нечем дышать: крыша раскалена солнцем, а теплый воздух, как известно, поднимается вверх).
На фокус-группах с работниками «южных» предприятий я часто наивно спрашивал – а почему, мол, не делать что-то вроде «сиесты» в такие, не просто жаркие, а очевидно опасные для здоровья часы? На меня смотрели с непониманием. Сиеста – это для Италии и Испании, а мы же, мол, в России… На самом деле, конечно, дело не в этом, а в том, что руководство элементарно не желает нарушать производственный процесс – это негативно отразится на выполнении Плана.
Поэтому на предприятиях летом случаются обмороки и сердечные приступы – хотя и не так часто, как простудные заболевания зимой.

Вредность
Вредных для здоровья факторов на подавляющем большинстве российских предприятий (опять же неважно какой отрасли) хоть отбавляй – это сразу делается очевидно любому, кто совершит по ним хотя бы 5-минутную экскурсию. Чаще всего это обусловлено физическим и моральным устареванием установленного оборудования и самих фабричных стен.
Одна из очень частых проблем – вентиляция. Она или давно сломалась, или, что тоже очень часто бывает, установлена неправильно – то есть «дует» не туда и воздух не освежает. На одном из крупнейших машиностроительных предприятий страны тяжба вокруг переделки вентиляционной системы идет уже много лет: рабочие, поддержанные мастерами и даже начальниками цехов, пишут «наверх», уже чуть ли не сами разработали правильную схему… С их расчетами никто не спорит, но руководство холдинга денег не выделяет. Рабочие прекрасно понимают, почему: ведь исправление вентиляции никак не влияет на Выпуск, то есть на Выполнение Плана.
Такая и подобные ей ситуации типичны.
На ряде производств так или иначе используются вредные для здоровья вещества, типа фенола, которые попадают в воздух и которым постоянно дышит весь персонал предприятия. В некоторых случаях заботливое руководство даже обязывает рабочих постоянно ходить в респираторах и включает это как требование к технике безопасности. Однако рабочие при первой возможности от респиратора отказываются и дышат ртом.
Я спрашивал их – почему? Вы же знаете, что это очень вредно? Мои собеседники виновато разводили руками: да мы знаем – но попробуйте вы поработать 12-часовую смену в респираторе! Очевидно, составители правил ТБ не учитывают, что труд рабочего является физическим и весьма интенсивен, и для этого он ДОЛЖЕН дышать полной грудью.
В результате рабочих без респираторов постоянно «ловят» бдительные инженеры по ТБ – и лишают их премии, то есть фактически штрафуют.
Помимо запыленности и загазованности воздуха вредными веществами, чрезмерной жары и чрезмерного холода на почти всех предприятиях есть, конечно, и такие вредные факторы, как шум и вибрация. Причем из шумов особенно опасны низкие, то есть инфразвуки, «от которых у нас стаканы на столах постоянно трясутся», как говорят рабочие.
Самое, однако, интересное, что работодатели по всей стране крайне неохотно, с огромным «скрипом» идут на то, чтобы признавать «вредность» на своих производствах. Технология отработана: в первый год я удивлялся – а потом, когда в четвертом городе на предприятии совсем другой отрасли мне описали ту же самую схему, привык.
Для того, чтобы производство признали «вредным», должны быть произведены соответствующие замеры соответствующими государственными службами, следящими за экологической обстановкой на предприятиях. Делается это всегда стандартно: перед приездом комиссии все работы останавливаются, помещения проветриваются.
Приехавшие тетеньки из госструктур, не моргнув глазом, замеряют уровень вибрации и шума, а также загрязнения воздуха при неработающих станках – и, кто бы мог подумать, приходят-таки к выводу, что все показатели в норме и оснований для «вредности» нет. О чем и пишут красивые Заключения, которые потом администрация предприятий тычет в нос слишком склочным рабочим, жалующимся на эффекты типа такого: «распухают губы, как у негра; лопаются. Язык, как пчела укусила…» и т.д. (цитата из реальной фокус-группы).
Почему работодатели стоят насмерть в вопросах вредности, порой вплоть до бунтов? Я имел дело с рабочими, которым «вредность» все-таки выплачивали: это, как правило, ничтожные суммы в размере 300-400 руб. в месяц, т.е. порядка 2-3% от зарплаты; казалось бы – о чем тут говорить?
Однако дело в том, что признание производства вредным влечет для работодателя, помимо повышения выплат, еще и кучу других последствий по ТК, среди которых главное – более ранний выход на пенсию и увеличение продолжительности отпусков. Ввиду постоянных «оптимизаций» и сокращений персонала сами по себе отпуска для всех работодателей – нож острый, «работать некому!» А тут еще и их продолжительность увеличивать… Нет, уж лучше «поработать» с комиссиями Ростехнадзора и прочих служб!


Медицинская помощь
Как наследие советских времен, на многих заводах и после падения советской власти оставались медики и медицинские кабинеты – однако в настоящее время их уже практически повсеместно извели, со стандартной формулировкой – «за нерентабельность». Большинство работодателей считает, что это слишком накладно – содержать на предприятии медицинский кабинет.
А там, где они все-таки пока сохранились, в этих медкабинетах максимально – в целях той же экономии – понижен уровень помощи. Скажем, вместо двух медработников оставлен один, вместо дипломированного врача работает фельдшер. Медицинское оборудование тоже, как правило, практически отсутствует, а по поводу остального рабочие шутят: «Из лекарств – одни носилки».
Это при том, что вообще производственные травмы руководству цехов не нужны – они портят отчетность, а для предприятий, входящих в холдинги, чьи акции котируются на мировых биржах, они так и вовсе понижают капитализацию – так как производственный травматизм отражается в документах, предоставляемых инвесторам. Чем больше травм и смертей на производстве – тем ниже котировки акций, то есть ниже капитализация!
Поэтому в нашей провинции нередки случаи, когда покалеченного или раненого на производстве просто выводят куда-нибудь за ворота и вызывают «Скорую», а самого настоятельно просят сказать, что травма у него бытовая: «шел, поскользнулся, упал…» и т.д. За правильные слова обещают единовременную премию и отгулы, за неправильные (то есть за правду) – увольнение с «волчьим билетом». Большинство соглашается на первое.
Рабочие на большинстве предприятий относятся к отсутствию медкабинетов, можно сказать, с пониманием: ворчат, прошлое вспоминают с ностальгией, но самое частое резюме – «мда, теперь другое время…»


Еда
Время на прием пищи работодатели стремятся максимально сократить. Нередко при 12-часовой смене на обед отводится полчаса, и также предоставляются в остальные часы один или два 15-минутных перерыва на «попить чаю» (а заодно и на все прочие надобности).
Рабочие столовые на большинстве предприятий подвергаются сильнейшим сокращениям или переводятся на «аутсорсинг», то есть передаются частникам. Предприятия повсеместно отказываются содержать как столовые, так и буфеты. Зачастую это приводит к тому, что столовых и буфетов не остается вообще никаких. Рабочие и мастера питаются тем, что принесли из дома в судках. Впрочем, сейчас на большинстве крупных предприятий ввели специальные «комнаты для приема пищи»: они находятся прямо в цеху, и там есть микроволновка, чтобы разогреть принесенное, и холодильник.
Такую «льготу», как бесплатные обеды для персонала, я встречал обычно лишь в воспоминаниях. Из них можно понять, что еще в 90-е частные хозяева предприятий так или иначе пытались организовать бесплатное питание для работников – или вводя специальные талоны, или еще каким-то образом.
Однако теперь, после состоявшегося почти повсеместно перехода больших заводов и производств в руки московских промышленных холдингов, эта практика сошла на нет. Рабочие повсеместно на «подножном корму». Некоторые за 12-часовую смену так и не находят возможности сходить даже в «комнату для приема пищи» - и едят прямо на своем рабочем месте.

Камеры слежения
Влияние прогресса все же ощутимо даже на российских производствах. В последнее время все чаще приходится сталкиваться с тем, что рабочие места оснащаются камерами слежения, с выводом на общий монитор. Благодаря камерам мастера и начальники цехов получают возможность непрерывного наблюдения за тем, что делает каждый работник на своем рабочем месте.
Рабочие в ряде мест, как я слышал, пытались протестовать против этой слежки; на фокус-группах видно, что она всех крайне раздражает. Однако их протесты, как правило, не воспринимаются.
Смысл камер прост: представители работодателя не могут отделаться от ощущения, что работники используют любую возможность, дабы повалять дурака и побездельничать, вместо того чтобы Делать План. Причем такое чувство мучает прежде всего Москву: работники московских головных офисов тоже жаждут напрямую видеть, чем же «на самом деле» занимается персонал их предприятий.
Ведь надо же как-то объяснить, почему производительность труда по-прежнему далека от западных аналогов?!

http://rusplt.ru/society/trud-v-rossiyskoy-provintsii-ni-prav-ni-uvajeniya-ni-deneg.html
http://rusplt.ru/society/trudn_provincia.html

Архив:

Jul2024   Jun2024   May2024   Apr2024   Mar2024   Feb2024   Jan2024   Dec2023   Nov2023   Oct2023   Sep2023   Aug2023   Jul2023   Jun2023   May2023   Apr2023   Mar2023   Feb2023   Jan2023   Dec2022   Nov2022   Oct2022   Sep2022   Aug2022   Jul2022   Jun2022   May2022   Apr2022   Mar2022   Feb2022   Jan2022   Dec2021   Nov2021   Oct2021   Sep2021   Aug2021   Jul2021   Jun2021   May2021   Apr2021   Mar2021   Feb2021   Jan2021   Dec2020   Nov2020   Oct2020   Sep2020   Aug2020   Jul2020   Jun2020   May2020   Apr2020   Mar2020   Feb2020   Jan2020   Dec2019   Nov2019   Oct2019   Sep2019   Aug2019   Jul2019   Jun2019   May2019   Apr2019   Mar2019   Feb2019   Jan2019   Dec2018   Nov2018   Oct2018   Sep2018   Aug2018   Jul2018   Jun2018   May2018   Apr2018   Mar2018   Feb2018   Jan2018   Dec2017   Nov2017   Oct2017   Sep2017   Aug2017   Jul2017   Jun2017   May2017   Apr2017   Mar2017   Feb2017   Jan2017   Dec2016   Nov2016   Oct2016   Sep2016   Aug2016   Jul2016   Jun2016   May2016   Apr2016   Mar2016   Feb2016   Jan2016   Dec2015   Nov2015   Oct2015   Sep2015   Aug2015   Jul2015   Jun2015   May2015   Apr2015   Mar2015   Feb2015   Jan2015   Dec2014   Nov2014   Oct2014   Sep2014   Aug2014   Jul2014   Jun2014   May2014   Apr2014   Mar2014   Feb2014   Jan2014   Dec2013   Nov2013   Oct2013   Sep2013   Aug2013   Jul2013   Jun2013   May2013   Apr2013   Mar2013   Feb2013   Jan2013   Dec2012   Nov2012   Oct2012   Sep2012   Aug2012   Jul2012   Jun2012   May2012   Apr2012   Mar2012   Feb2012   Jan2012   Dec2011   Nov2011   Oct2011   Sep2011   Aug2011   Jul2011   Jun2011   May2011   Apr2011   Mar2011   Feb2011   Jan2011   Dec2010   Nov2010   Oct2010   Sep2010   Aug2010   Jul2010   Jun2010   May2010   Apr2010   Mar2010   Feb2010   Jan2010   Dec2009   Nov2009   Oct2009   Sep2009   Aug2009   Jul2009   Jun2009   May2009   Apr2009   Mar2009   Feb2009   Jan2009   Dec2008   Nov2008   Oct2008   Sep2008   Aug2008   Jul2008   Jun2008   May2008   Apr2008   Mar2008   Feb2008   Jan2008   Dec2007   Nov2007   Oct2007   Sep2007   Aug2007   Jul2007   Jun2007   May2007   Apr2007   Mar2007   Feb2007   Jan2007   Dec2006   Nov2006   Oct2006   Sep2006   Aug2006   Jul2006   Jun2006   May2006