Автор не известен, скопипащено с анонимных имиджборд. Начало тут.

==============================

В конце Ноября мы с Мурзой отвисали у меня на хате, когда позвонил Бек. По голосу сразу стало понятно, что всё очень плохо. Он не стал в подробности вдаваться, только рассказал, что у него полное попадалово, и назвал адрес.

Адрес был знакомым. Двухэтажный жилой барак, слегка облагороженный в самом конце восьмидесятых. Два подъезда и по четыре квартиры на этаж. Район Солдатских домов, там все здания были такими. Даже новодел середины девяностых построили так же в два этажа и с такой же убогой планировкой.
Короче, по этому адресу жила Лера. После детдома, когда распределяли жильё, наёбывали наших сирот страшно. Кому–то доставался голый участок земли на окраине, куму–то квартира в заброшенном уже здании, кому–то просто вот такая халупа, как у Лерки. И было это ещё за счастье. Многих бывших сирот вообще было проще турнуть из республики по–дальше с документами на несуществующее жильё. Так они и ехали в тот же Красноярск за комнатой в общаге, а находили гулькин хуй.

Короче, мы погнали в квартиру Лерки.

Ночь, темно, хоть глаза выколи. В подъезде ни одной лампочки не горит, во дворе тоже темень кромешная. Идём на второй этаж, стучимся. Открывает нам Бек. Из квартиры чем–то люто воняет. Он молча кивает в сторону зала. Заходим.

И, ёбаный в рот, меня аж затошнило. На диване валяется Лерка с распоротым снизу вверх животом. Реально, вскрыта, как по учебнику. От лобковой кости до самой грудной клетки. Потроха наружу, воняет говном и желчью. Кровью уже весь ковёр и диван пропитались.
А у стены сидит Алинка, держит в руках нож и смотрит на весь этот пиздец.

Мурза отошёл в угол и сблевал. Я открыл форточку, достал штакет, закурил. Попадалово было действительно лютым.

Бек начал объясняться. Короче, Леру он поёбывал уже с полгода. Не просто так поёбывал, а с чувствами. Ночевал у неё иногда, подарки возил. Окна пластиковые ей на кухне поставил.

Алинку это всё доебало. Но она до последнего делала вид, что ничего не происходит, что всё нормально. Только мозги иногда покусывала да истерики закатывала. А сегодня утром Бек от неё ушёл. Сказал, что с концами.

Короче, ебал он ночью Леру, тут позвонили в дверь. Он сам пошёл открывать, типа, кому чего посреди ночи понадобилось? На пороге Алинка. Сходу Бека оттолкнула, побежала в зал и зарезала на хуй Леру. И вот так теперь сидит, и ничего не говорит.

Мурза подходит к Алинке, аккуратно забирает у неё нож. Та ноль реакции в ответ.

А потом смотрит на Бека, такая, и спрашивает, ты же меня бросил потому, что я тебе детей до сих пор не дала? Эта потаскуха залетела от тебя, вот ты к ней и ушёл. А мы с тобой уже два года пытаемся, и ничего. Как Димочку выкинула, так с тех пор и ничего. А эта смогла. Быстро, видимо. Хорошо тебе с ней было, Бек? Небось, с ней ты вместе героином не кололся? Со мной колоться можно, а эта, — она бы тебе детей родила. А меня потом и бросить можно. Меня не жалко же, да, Бек?

И начала хохотать на весь дом, так громко, что мне аж страшно стало. Мурза, говорю, отвези домой её. Тот кивнул, поднял Алинку с пола, повёл к машине.
Я сижу, смотрю на Бека. Говорю, ты же, сучий хуй, так и не бросил. Замочил того цыгана и продолжил ставиться потихоньку. Бек кивает. Говорит, что уже года четыре колется раз в неделю–две. Старается, чтобы мы с Мурзой не палили. Я говорю, мол, мне, дружище, на твоё здоровье и моральный облик как–то поебать. Ты дурак, видимо, по жизни. Меня другое смущает, что у тебя вечно с деньгами какие–то головняки. Как мы на троих пытаемся куда–то скинуться, у тебя часто нет за душой нихуя. Базара нет, ты со временем рассчитываешься, да и польза от тебя бывает, какая–никакая. Вот только проблем от тебя тоже много. А, случись что, как на тебя полагаться, если ты в любой момент можешь всё своё бабло на героин спустить?

Бек начал возбухать в ответ, типа, да ты не охуел ли так разговаривать со мной? Я сидел, я на зане в блатную масть выбился. Без меня бы хуй вы с Мурзой чего добились, так бы и месили цемент на стройке хакасам. Я отвечаю, типа, в блатных ты ходил пешком под шконку, так что не лечил бы ты мне за свои заслуги и статус.

Бек кинулся на меня, въебал мне головой в бровь. Но мне хули, у меня башка давно к тому времени была отбита. Прописал ему двойку в челюсть, тот упал. Я ногами добавил, короче, знатно пацана помял.

Тут приезжает Мурза. Видит, Бек потерянный за батарею держится, у меня бровь в кашу и рожа вся в крови. Говорит, чё за хуйня?

Мы упали, говорю.

Решили вопрос Бека позже решить. А сейчас надо было как–то дело замять, чтобы Алинка не присела, да и у нас чтобы проблем не было.
От трупа избавляться смысла не было, квартира, один хрен, была к тому моменту уже настолько провонявшая и изгаженная, что следы затирать мы бы заебались.

Да и как Лерку выносить, когда из неё ливер на пол сыпется?

Поехали к бичам.

На севере от города была большая помойка, где жило довольно много бомжей. Строили себе времянки, жгли костры, кормились с меди, алюминия и бутылок. Короче, полнейшая жопа, а не жизнь. Каждую зиму кто–то подыхал.

Приехали, пошерстили по времянкам, в остове камаза нашли одного опустившегося мужика. Дали ему водки. Спросили, нахуя тебе эта свалка? Давай мы тебе казённый дом организуем с питанием и крышей за счёт государства. Возьмёшь на себя жмура, тебя оформят по сто пятой. Заедешь на зону. Сидеть будешь на строгаче, без беспредела, без блатного преса. Статья у тебя будет нормальная, будешь ходить в честных мужиках.

Мужик не ломался, попросил только ещё водки ему купить и папирос пару коробок на зону.

Привезли его к дому Лерки, завели в квартиру. Тот сам позвонил в ментовку, вызвал наряд.

Мы пошли на улицу, чтобы рожами не отсвечивать. Загнали машину за угол, заховались во дворе в темноте. Видим, часам к шести утра уже подъехал наряд. Бомжа вывели, посадили в машину, повезли оформлять.

Короче, бич оказался прошаренным. Во время дознания грамотно косил на шизофрению. Сказал, что Лерка его подкармливала. Пустила к себе перекантоваться, потому что ночь холодная была. А он нашёл водку в холодильнике и наебенился. От водки ему, типо, башню срывало после Афгана. Решил, что взяли штурмом аул. Накинулся на Лерку, изнасиловал и убил. Начал живот вскрывать, чтобы потроха на окне повесить талибам на память. Пришёл в себя, охуел, вызвал ментов.

Стелил он гладко. Загасил на принудительное лечение в закрытую дурку с последующим отбытием срока на строгом режиме. Дали ему пятнадцать лет с возможностью УДО.

Но это мы уже потом узнали.

А тем утром, как увидели, что бича упаковали в бобик, тут же рванули к Беку на хату. Надо было отпиться и решить, что дальше делать.
Заходим, идём на кухню пить коньяк. На полу валяется Алинка. Пока дышит.

Короче, как Мурза её привёз домой, она, типа пошла спать. А, когда тот обратно поехал, написала записку, навернула снотворного вперемешку с барбитурой и решила красиво дать дуба.

Некогда было скорую ждать, вызвонили хирурга знакомого с Девятого посёлка. Тот сказал, везите сюда.

Привезли, врач её выполоскал, поставил капельницу. Та начала в себя приходить. Увидела нас и разревелась. Говорит, не хочу вас видеть. Вы все чудовища. У меня из за вас вся жизнь сломана, у меня в зале кровью до сих пор воняет. Вы как вороны. Всегда где вы, там мертвечина. А я, говорит, не хочу так больше.
Врач нам объяснил, что сейчас с неё после барбитуры толку мало будет. И вообще, надо бы её к психиатрам отправить на пару месяцев. После попытки самоубийства это, типа, стандартная практика.

Такой вот у нас вышел конец года. Алинка загремела в сумасшедший дом. Беку мы поставили условие, что он либо завязывает по честноку, либо выходит из дела ногами вперёд. Устроили пацана на год в православный санаторий в Северо–Енисейске, чтобы рубил дрова, таскал воду, читал Библию и дышал свежим воздухом.
Через три месяца Алинку выпустили, и она заочно подала на развод. С документами мы с Мурзой скатались в Северо–Енисейск и уговорили Бека не ломать жизнь девахе и всё подписать.

Алинка вернулась к матери в Усть–Абакан. В следующем году они продали дом и уехали из республики подальше.

О смерти Лерки в городе никто особо не говорил. Проститутка, сирота что с неё взять? Глупо жила, глупо умерла. Обычная бытовуха, какой и без того много.

В 99–м году мою матушку взяли в оборот Свидетели Иеговы.

Вот такая вот хуйня в лёгкую случалась с пожилыми одинокими женщинами. Сначала милые улыбчивые старушки становились им подругами, потом прилично одетые молодые люди, верившие в бога и не ведущие распутный образ жизни приглашали их на свои встречи. Короче, через несколько месяцев такой обработки мать начала мне затирать при встречах о Библии, о грядущем конце света, о грешниках.

Я был с таких раскладов просто в охуевозе. А, когда узнал от общих знакомых, что половину денег, которые я давал матери, она заслала этим свидетелям на строительство их дома молитвы, я конкретно озверел.

Поехал к матери, поговорил. Спросил, когда в следующий раз к ней в гости зайдут. Договорились, что я тоже в этот день приеду, очень уж мне хотелось услышать благую весть.

Приехал, сижу на кухне, пью чай с коньяком.

Звонок в дверь. Мать открывает, заводит чижика лет тридцати и деваху. Парень на вид, вроде, нормальный. Рубашечка, галстучек, жилеточка вязаная, ручки, как у пианиста. Деваха внешне красивая, статная. Только глаза дикие, пиздец. Не голубые даже, скорее, белые почти. Русая, стройная. В блузочке наглаженной.
У обоих улыбки на лицах, такие честные — честные.

Смотрят на мою косую рожу, на рыжую цепку, на кулаки раскроенные. Улыбки с лиц уходят.

Садитесь, говорю, проповедуйте мне за всю хуйню.

Ну, они себя в руки взяли, начали залечь. Короче, я так понял, что главная их фишка, которая не как у всех, это то, что они писание трактуют буквально. Отвергают догмат о троице, о бессмертии души, верят, что пришествие царя царей ознаменуется буквальным обретением бессмертия. И жопу при таких делах надо рвать не за место в раю, а за право выкопаться из могилы и жить на земле вечно, когда придёт время.

Заебись, говорю, ребята. Чётко. А вот скажите мне, на что вы живёте? На какие деньги рубашечки, туфельки? Стелете–то вы гладко, видно, что по теме наблатыкались. По любому вы же ничем другим не занимаетесь больше, кроме как сирым и убогим по ушам ездить.

Говорят, мол, да. Мы профессиональные миссионеры. Катаемся по России, несём благую весть. Сами муж и жена.
Говорю, это понятно. Деньги–то откуда?

Прихожане, мол, дают. Жильё на новом месте "Сторожевая башня" оплачивает. А мы собираем деньги на дома молитвы. Потом в Бруклине принимают решение, кто будет настоятелем в новом доме, а мы едем дальше.

Отвечаю, что всё с ними ясно. Говорю, хуй с вами. Делайте, что привыкли. Только вот эта женщина на ваши собрания ходить больше не будет. И срать в уши вы ей больше не будете. Мне на хуй не надо, чтобы она в итоге продала квартиру и переселилась куда–нибудь в деревню к таким же лохушкам.
Тут чижик решил, видимо перед своей женой выебнуться. Гордый такой, говорит, что я не имею морального права решать за мою мать, как ей строить отношения с Богом. Пиздец, не в его положении было выбирать такой тон.

Въебал ему по уху, добавил пару раз по спине табуреткой. Баба его бросилась на меня с кулачками. Отвесил ей пару оплеух, ёбнул с колена в живот, чтобы посидела рыбку поделала. Сам беру мужика за ногу, тащу вниз по лестнице четыре этажа. А у него бошка только по ступенькам тук, тук, тук.
Выволок из подъезда положил в лужу. Тут и жена его выбежала. В слезах, орёт, мы милицию вызовем, вас посадят. Я угараю с неё, спрашиваю, а где ваше всепрощение, ребята, хули сразу милицию? Давай ты мне лучше другую щёку подставишь, да я тебе насую за неё.

Короче, говорю, ещё раз увижу кого–то из их кодлы, приеду в их дом молитвы и сожгу его нахуй вместе со всеми свидетелями.

И всё, как рукой сняло. Ни одной больше бабушки с журнальчиками, ни одного мальчика с девочкой в блузочках. Матушка моя тосковала некоторое время без общения с ними, потом успокоилась, вроде.

Но я одно понял, без работы и без подруг, и без дела какого–никакого, мать у меня ещё в какую–нибудь такую парашу влезет. Не к иеговистам, так к Вессарионовцам, не к ним, так к кришнаитам.

Надо было восстанавливать отношения с роднёй.

Повёз её к своей тётке в Нижний Новгород. Мамкина старшая сестра.

Короче, когда мать оказалась с пузом и без мужа, родители от неё фактически отказались. Сказали, пиздуй куда хочешь, только позору с тобой в городе наживём. Из Красноярска она съебала в Хакасию, фактически, без копейки за душой. Благо, тогда ещё молодым специалистам при переезде во всякое захолустье давали жильё.

Короче, ни деда, ни бабки по линии матери я не знал практически. Только к деду на похороны ездил в 89–м. И то, бабка со мной отказалась общаться. Сказала, мало того, что ублюдок, так ещё и рыжий.

Ну да хуй с ними, они померли, и ебал я в рот их претензии.

Но вот мамкина старшая сестра от неё не отказалась. И ездила к нам в гости в Хакасию, и помогала ей первое время, и со мной нянчилась, пока мать с работы не вылезала.

Хорошая у меня была тётка.

Как дед с бабкой померли, тётка продала всё к хуям и уехала в Нижний, открыла там частную врачебную практику. Я решил мать к ней пристроить. Обе одинокие, обе медики. Тётка моя ещё и бездетная к тому же. Рано овдовела, да так в работу с головой и ушла.

В общем, идея им пришлась за радость. Продали мы квартиру матери в девятиэтажке, я докинул децл, купили квартиру в Нижнем, в том же доме, где тётка жила. Заебись всё срослось, короче.

Мать при деле, есть, с кем пообщаться. Да и от моих денег стала зависеть меньше. Я к ней потом мотался раз в три–четыре месяца.

Ну и на волне такого вот воссоединения, рассказала мне матушка про моего батю. Который водилой на скорой работала.

Звали его Александром, жил он по–прежнему в Красноярске. Последний раз, как мать за него пробивала, работал так же водилой, только теперь в городской администрации.

Я долго собирался, долго ломался, но взяло своё любопытство. В сентябре поехал в Красноярск. Погнал в администрацию. Поговорил с охраной, узнал, как к водителям пройти на гаражи. Спустился, выцепил какого–то мужичка. Спросил, Александр тут работает ещё? Говорит да, но он в отгуле будет пару дней. Спрашиваю, у кого можно адрес его пробить? Мужичёк сразу на палево, пошёл в отказ. Говорю, хуй с тобой. У вас тут есть диспетчер, или бригадир? Да, говорит. Вон тот мужик молодой.

Пошёл к молодому мужику. Те же вопросы. Тот без выебонов, сразу спрашивает, тебе он зачем? Говорю, денег банку торчит. Ищу его для судебных приставов. Дашь адрес, — организую тебе вознаграждение.

Договорились за сумму, получил адрес дома. Батя мой жил на Пашенном в девятиэтажке. Почти на самом берегу, рядом с судоверфью.

Погнал туда. На улице вечер уже, но тепло, погода хорошее, солнце садится.

Поднялся на нужный этаж, постучался. Открывает пацан лет двенадцати. Спрашиваю, Александр такой–то здесь проживает?

Пацан зовёт батю. Выходит мужик пожилой. Тоже квадратный, только ростом меньше и с пузом уже. Волосы рыжие с сединой. Добрый вечер, говорю. Следователь Иванов, по поводу ваших соседей сверху. Уделите мне минут десять? Пообщаемся во дворе, не для детских ушей вопросы будут.

Мужик кивнул, обулся, спустились во двор.

Тот закуривает, с ходу в лоб спрашивает, типа, ты сын Вероники? Говорю, да.

Батя охуевает пару минут. Говорит, заебись вымахал. У тебя нормально всё, деньги нужны, или помочь чем? Я отвечаю, блядь, да у меня заебись всё в жизни, ты чего. Бизнесы мучу, гараж вот купил, парикмахерскую. Зарабатываю нормально.

А чё конспирируешься, спрашивает. Да, говорю, хуй знает, какие у тебя сейчас в семье расклады. Не хотел их нагружать лишний раз. Тупо хотел на тебя посмотреть.

Батя мой засуетился, говорит, давай я тебе хоть поляну организую. Двадцать семь лет тебя не видел, хули. Метнулся домой, предупредил родных, что уматывает по делам. Переоделся. Погнали с ним до магазина, купили коньяка, мяса копчёного. Пошли на берег Енисея. Там в то время ещё пляж был каменистый, дикий. Там все местные отвисали, пока застраивать не начали.

Посидели, выпили, рассказал бате за дела свои, рассказал, как мать устроил в Нижний.

Тот тоже мне пояснил за всю хуйню. Рассказал, что после армейки пошёл водителем на скорую. Там с мамкой моей познакомился. Она практиканткой была от мед. института. Понравились друг другу, загулял с ней. А потом она взяла и пропала из города. Тот пошёл к её родителям спросить, что за хуйня. Те его нахуй послали с порога. Дед мой покойный берданку выволок, сказал, ещё не хватало, чтобы его дочь с поляком водилась. Уехала она, говорит. С концами уехала, не ищи её.
Батя мой погрузился, да и забил хуй. Уже потом узнал, что Верочка его из города с брюшком уехала.

Но ему хули было? Молодой. Дальше себе работал. Лет пятнадцать назад нашёл себе женщину, женился. У него от неё уже дочка и младший сын. Сам крутится, работает уже на хорошую зарплату, халтурит в свободное время. Жена бухгалтершей работает в администрации. Тоже здраво всё.

Напились, батя попытался сопли развозить за свою вину. Успокоил мужика, сказал, чтобы не ебал себе мозги под старость лет. Ничего он мне не должен, мол. На том и сошлись.

Ночью распрощались, договорились, что буду заезжать к нему иногда в гости. Сам пригласил его с семьёй в Хакасию, типа, на озёра съездим.
Заебись с батей пообщался. Остался доволен.

Наступил 2000–й, и по телевизору все начали орать о приходе нового тысячелетия. Это меня конкретно коротило. Новый наступает в 2001–м же, хули из–за круглой даты такой хайп разводить?

Но кто я такой, что бы спорить с Киркоровым?

Короче, проблема 2000 не случилась. Падение метеорита не случилось. Ядерная война не началась. Просто у нас отжали Саянский рынок, такой вот вышел конец света.

В январе у рынка сменилась администрация. Люди, через которых торгаши нам раньше засылали, просто пропали в неизвестном направлении. Новые ребята показали ксивы помощников одного депутата и сослались на Майора.

Мы с Мурзой поехали на Палалар. Уже без подарков и в очень плохом настроении. Майор при встрече просто сказал, что теперь в республике новые расклады.
Короче, ментам он за нас засылать больше не будет, наши проститутки отходят под абаканских мусоров, рынок ложится под нового мера, магазины перекупаются у владельцев нужными людьми, и нам эти люди больше не платят. Сам Майор с лета уезжает поближе к Чечне. Там намечалась новая заварушка из–за какого–то аэропорта.

Предложил он нам организовать ЧОП в Абакане и начать зарабатывать по–белому. Дал намёк, в каких кварталах города можно будет работать. Дал немного отступных за кобылок и магазины, чтобы мы себя совсем уж ничтожествами не чувствовали. И послал нас подальше. Сказал, что дружба кончилась.

Мы себя чувствовали наёбаными. Ну это в то время было нормально. Многих вот так наебали. Кто–то без бизнеса вообще остался. Кого–то убеждали продавать акции за бесценок. Убеждали угрозами сроков и ударами по почкам. Мы ещё отделались легко.

Девочки наши, которые всё ещё работали пиздой, переселились в новый шалман в Абакане. Целый подъезд девятиэтажки менты оборудовали под бордель, и новые лица им были очень нужны.

Чтобы не развозить сопли по полу, мы сконцентрировались на делах. Салон красоты уже и без Лерки работал, как часы. С автосервиса шёл неплохой выхлоп. Склад мы сдали в аренду одной фирме, делавшей евроремонты в хрущовках и брежневках. В деньгах, короче, потеряли немного.

Замутить ЧОП оказалось делом очень геморройным. Лицензии мы, фактически, купили по охуевшей цене. Зато сэкономили на системе оповещения. Её нам монтяжил один мой знакомый паренёк из Горного.

Офис открыли на окраине Абакана в районе Полярной. Купили двушку на первом этаже и переоформили её под нежилое.

Один из юристов, который помогал нам организовывать автосервис, и тут оказался очень полезен. С документами у нашей новой фирмы всё было в ажуре.
С апреля взяли под охрану два магазина и четыре ларька, все неподалёку от офиса.

Тут и Бек вернулся из своей ссылки. Сказал, что выбраться зимой из Северо–Енисейска было проблемой.

Устроили двухдневную попойку на хате у Мурзы.

Бек особо не изменился. Только внешне немного жирком оброс, да рожа стала порумянее. Рассказывал нам, как его лечили силой молитвы и труда. Вывод сделал такой, что труд реально помог переламываться. А молитва — мозгоебля и пустая трата времени.

После попойки мы отдали Беку его долю, которая накопилась за почти полтора года. Посвятили в новые расклады, предложили вкинуться в тему с ЧОП. Тот без базара согласился.

Летом наняли в фирму пару ребят, которые после первой чеченской маялись без работы. Нарисовали им лицензии охранников с правом кассации. Купили им стволы, поставили возить выручку из магазинов в банк. Сами тем временем расширили немного клиентскую сеть.

Короче, деньги делались. Только теперь ради них приходилось работать по уму. И платить налоги. И ебаться с документами. И вести бухгалтерию.

Для последнего мы наняли одну пожилую тётку, Марию Петровну, приходящим бухгалтером. В принципе, это нас не хило так разгрузило.

И да, у нас сильно изменился досуг. Если раньше мы синячили, ебали блядей и дули дурь, то сейчас времени оставалось очень мало свободного на это.

К концу осени мы на своей шкуре испытали, каково это, не иметь протекции в органах.

В общем, мы с Беком познакомились с парой девчонок лет по двадцать пять. И они нас пригласили на домашнюю вечеринку. Много народа, от студентов до взрослых дам. Дорогая большая квартира в новостройке. Кальяны, текила, ром, пара опиумных трубок и модная музыка из колонок. Тусовку устраивала подруга этих девчонок, которая сама была близка к губернаторской администрации.

Отвисли мы заебись. Сами принесли нашей любимой тувинской шмали, ухуярились ромом, обдолбились, всё, как в старые добрые времена. К полуночи я так поплыл, что помню только, как драл на диване раком какую–то малолетку, а рядом двое каких–то пацанов пытались играть в нарды.

Дальше темнота и пиздец.

Очухался я в отделении. Рядом Бек, ещё с десяток пацанов с той тусовки. Прихожу в себя, спрашиваю за расклад.

Короче, под утро хозяйку квартиры какие–то ребята отодрали хором. И ей это, по ходу, было не за радость. Вызвала ментов, те повязали всех, кто не успел нагореть с хаты.

И сейчас нас будут водить по одному к дежурному и расспрашивать, кто куда и кого этой ночью имел, по чьему согласию, и так далее.

Ёбаный блудняк, короче.

Дошла очередь до меня. Мент мне начал лечить, как по учебнику. Типа, тебя твои дружки уже сдали, как участника группового изнасилования. Подписывай признанку. Говорю, нихуя не видел, нихуя не знаю. Я напился и спал. Тут мусор намекнул про опиум, сказал, что есть свидетели, типа я торговал им. А это уже другая статья, другие сроки.

Я всё на своей волне. Нихуя не видел, нихуя не знаю. Спал.

Зашли двое в штатском. Начали пиздить меня. Сперва оленя пробивали, потом поняли, что голова уже отбита, и это бесполезно. Душили пакетом. Били по суставам. Было хуёво.

Я в голове держал одну мысль, отойду от своего отрицалова, лучше не станет. А так им, может быть, надоест быстрее.

Короче, час меня помурыжили, наверное. Не так уж сильно, кстати. Закинули обратно к остальным. Вывели другого пацана, студента какого–то. Потом Бека.
И так по кругу нас всех по очереди гоняли. Кто–то обратно в обезьянник уже не возвращался. Либо писали признанку, либо их отпускали, видимо.
Часы с меня, как Бек сказал, ещё при задержании сняли. Сколько времени точно мы пробыли в отделении я не знаю. Показалось, что сутки.
Потом заявилась потерпевшая.

На вид моя ровесница. Может быть, постарше чуть. Дорогая такая киса. И рожа наглая, что у завхоза.

Сказала сразу всем присутствующим, что, кто нарисует определённую сумму наличности, того она не опознает.

Охуенная постанова, короче.

Мы с Беком попросились к дежурному на телефон. Вызвонили Мурзу в офисе. Сказали, чтобы привёз бабло. На двоих цифра вышла весьма такая нехилая.
Мурза всё привёз без базара. Отдал потерпевшей конверт с деньгами. Через пару часов нас выпустили, даже опознания не проводили. Ещё несколько парней так же сделали. Что с остальными стало, я не знаю.

Короче, поехали на хату к Мурзе. Надо было себя в порядок привезти, да и жрать пиздец как хотелось.

Отъелись, отпились. Рассказали Мурзе, как всё было. Тот говорит, что мы ещё отделались легко довольно. Деваха по любому была из прокурорских, а значит уже не волнует, мы её ебали или нет. У тех разговор только про деньги.

А Бека эта ситуация жёстко накалила.

К вечеру разъехались по домам. Потом работали дальше, зареклись от подобных мероприятий.

А в пятницу утром Бек пришёл в офис с пакетом и вывалил на стол деньги и немного рыжья. Сказал, что ни одной соске разводить его он не позволит.
Вопросов мы задавать не стали.

По новостям сказали, что было разбойное нападение на квартиру в том самом доме, где была вечеринка. Грабители представились работниками милиции. Хозяйке разбили голову тяжёлым предметом. Подозреваемыми числилась банда наркоманов, орудовавшая подобным образом по пенсионерам. В начале декабря их нашли, и всем впаяли срока.

Бек ходил по городу довольный ещё очень долго.

2001–й год мы встречали на работе. Это была не новогодняя ночь, а кромешный пиздец. Точки, которые под нами работали, на ночь, естественно, не закрывались. А торговать бухлом в уже перепитом городе, где каждый десятый или хакас, или тувинец, — это риск похлеще дикого запада.

Короче, как стукануло на часах десять, и началось.

Телефоны до красна раскалены, вызов за вызовом. То грабёж, то дебош, то пьяная драка у магазина, то продавщицу пырнут ножом, то расхуярят кирпичом витрину.

После полуночи мы уже подтянули двух пацанов, которым кассацию рисовали. Пацаны без психа согласились, подъехали. Сами уже децл приняли, но работали хорошо. Естественно, хули, мы им тройную таксу за смену выкатили.

И вот так мы мотались до полудня следующего дня. От точки к точке.

Какого только пиздеца я в ту ночь не насмотрелся.

Я уже говорил раньше, что тувинцы пить совершенно не умеют. У хакасов такая же проблема. Этиловый спирт делает их ещё тупее и ещё агрессивнее.

За новогоднюю ночь у нас было четыре попытки вынести из магазина кассу, дважды алкаши не хотели платить за бухло, выпивая на месте залпом целую бутылку водки, а потом заблёлвывая продавщицу и прилавок. Одну тётку подрезали, к счастью, не на глушняк. Одной пьяный хакас раскроил лицо куском стекла. Тувинцы в продуктовом устроили поножовщину с хакасами, положили троих на месте. Одно радует, товар не успели попортить.

Но самый ад был с бичом, который ходил от киоска к киоску и засовывал в окна свой хуй. Его мы отловили только под утро и вломили ему пизды.
Первого января стало кристально ясно, что штат пора расширять. А не то мы пизданёмся такими темпами.

Озвучили мы проблему Марии Петровне.

Та посчитала, что, если мы возьмём ещё шесть точек, можно будет без больших потерь нанять ещё четверых пацанов, купить им форму, дубинки, аттестацию, лицензию на ствол и по ксюхе на рыло.

Самое то. У нас тогда нарисовывалось три смены по два человека, плюс один из нас троих по очереди сутки через трое на диспетчерской и разборах.

Начали искать кадры.

С бывшими вояками нам работать понравилось, но они брали дороговато, да и найти их было проблемой. Банки расхватывали в охрану таких ребят только в путь.
Решили поискать по спортзалам. В Сибиряке нашли на секции бокса двоих ребят по двадцать два года. Призёры, медалисты, разрядники. Один тренером у юниоров работал, другой сторожем на стройке. Договорились с ними без проблем и на хорошие деньги.

Ещё одного привёл Мурза. Сказал, что учились вместе в Текстильном.

Четвёртый пришёл сам по объявлению. Двадцать лет, только после армейки. Со своими колёсами, с правами. Заебись всё складывалось.

Так мы потихоньку и работали. Делали деньги на ЧОПе, имели копеечку с салона красоты, неплохо грелись с автосервиса. Склад только простаивал. Фирму этих евроремонтников вытеснили с рынка конкуренты из БФК.

Самое главное, мы при деле были. Перестали так сильно убиваться и хуйнёй страдать, как раньше.

Я даже в том году чуть не женился. Только не срослось. И хорошо, что не срослось.

В квартиру напротив моей в апреле въехала женщина с дочкой. Звали её Ольга. Работала учительницей литературы в одной из школ города. Самой тридцать пять, дочке одиннадцать. Уже десять лет, как в разводе.

Сама зашла ко мне в гости, представилась, пригласила на новоселье.

Что я ценю в женщинах больше всего, так это губы и умение улыбаться. И Ольга умела. При своём возрасте она была до охуения фигуристой. Вот есть такие тёлочки, которые в двадцать выглядят болезненными и жидкими. А есть такие, которые и в тридцать, и в сорок так пышут здоровьем, что их хочется ебать и ебать. Настолько в них много какой–то жизненной силы. Живое лицо, серые глаза, тонкие, прямые черты лица, как у шведки или немки. И охуительная осанка. В наших ебенях тоска и серость многих скручивала и жала к земле. Женщины, которые умели себя держать, тем более, после тридцати, были большой редкостью.
Я уже не говорю про ноги и жопу. Они были просто охуенные.

За приглашение, говорю, спасибо. Но заходи лучше ты ко мне вечерком. С меня вино и бишбармак. Расскажешь о себе, поближе познакомимся.

Та намёк поняла, заулыбалась.

Драл я её до самого утра. И было это заебато.

Вот так мы и подружились. Она начала чаще заглядывать ко мне на огонёк, в моей квартире начало становиться чище от недели к неделе. В холодильнике помимо бухла начала откуда–то нарисовываться еда.

Я сам старался не отставать. Купил ей из мебели несколько вещей, с дочкой иногда возился, с математикой — геометрией помогал немного. Не сказать, что контакт прямо наладился. Светка меня побаивалась, видимо, немного. Но и не шарахалась особо, и истерик не закатывала.

Летом катал их в Петербург на пару недель. Гуляли по музеям, по набережным. Обе в восторге остались, да я и сам с удовольствием отдохнул.

Общаться с Ольгой было охуенно. Начитанная, умная, голос глубокий, мягкий.

Единственное, что реально смущало меня в этой женщине, так это то, насколько она иногда была строга с дочерью. Не знаю, как правильно слова подобрать. Светка, сколько раз я её не видел, или читала, или делала уроки, или возилась по дому. Ни во дворе её не встречал с другими детьми, ни дома у Ольги не видел, чтобы дочка её перед телевизором сидела, или в приставку, например, играла.

Пару раз был свидетелем того, как моя новая подруга воспитывала дочь. Без крика, без ругани. Но очень холодно она её отчитывала. Один раз при мне ударила Светку по губам. А так всё, ни жести, ни истерик.

Да и, когда мы с Олей оказывались наедине, я забывал обо всех своих напрягах по поводу неё. Да вообще обо всём забывал.

Со мной она такие вещи вытворяла, которые даже на ум ни одной из знакомых мне проституток не приходили. Ольга была ласковой, покладистой, и при этом до жути похотливой и чувственной. Как мы только не извращались, что и как я только с ней не делал. У меня, у неё, на природе, просто на улице, в машине, в подъезде, в театре даже один раз.

Но вот была одна вещь, которую мы так и не попробовали.

Она однажды сама предложила привести ещё одну девушку. Я был обеими руками за, хули.

Вызвонил Тому, одну из девочек, которые работали в Абакане в салоне красоты. Предложил по старой памяти пересечься и как следует трахнуть мою новую подругу. Та с удовольствием согласилась.

Томе было двадцать четыре. Длинные чёрные волосы, худая, высокая. Грудь маленькая, зато бёдра красивые и мордашка симпатичная. Уже год, как замужем.
Приехала ко мне, познакомил их с Ольгой. Выпили втроём, вроде, девочки понравились друг другу. Дама моя говорит, мол, я с другой женщиной вместе ещё не пробовала ни разу. Стесняюсь, все дела. Тома в ответ, типа, не нервничай, сейчас всё будет.

Приласкала она Ольгу знатно, пальцами, язычком, как положено. Дама моя аж раскраснелась вся. Потом они вдвоём за меня взялись. Хуй мне наполировали так, что я улетел прямо. Ольга говорит, типа, я хочу чтобы ты сейчас выебал Тому. Хочу смотреть.

Ну, я свою давнюю знакомую положил на кровать и начал драть, как заведённый. Минут через пять уже Томку затрясло, я сам ей в варежку спустил. Откинулся, лежу, балдею. Смотрю на Ольгу, а она отвернулась и плачет. Спрашиваю, что такое?

Та только головой замотала и выбежала на кухню.

Пошёл за ней следом. Гляжу, она стоит у окна, ревёт прямо. Да чё за хуйня, говорю. Колись.

Я, говорит, боюсь, что ты меня теперь бросишь. И снова в слёзы.

Я в ахуе. Ничего не понимаю. Дал ей коньяка, та отлакалась, успокоилась децл. Начала объяснять.

В общем, когда Ольга родила дочь, она адово разжирела. По пизде пошёл гормональный фон. И муж её через год завёл любовницу. Оля приходит домой, а мужик её какую–то малолетку ебёт прямо на полу в зале. Та в истерику, а муж ей говорит, ты, мол, хули хотела? Ты, мало того, что в постели хуже бревна, так ещё и жирная теперь. Иди ты на хуй, короче.

И ушёл. Уехал в другой город, подал заочно на развод.

И с тех самых пор у Ольги куча комплексов. Начала худеть, в форму себя приводить. Следила за собой. Пару лет назад к психологу пошла. Та ей посоветовала, чтобы раскрепоститься в постели, смелее идти на эксперименты.

Короче, со мной Ольга такие вещи как раз и творила потому, что только — только начала себе волю давать. Решила пойти на опыт втроём, чтобы уже раз и навсегда закрыть для себя тему измены бывшего мужа. А увидела, как я Тому драл, и поняла, что не может. Что такая же закомплексованная осталась. Смотрю, говорит, как она под тобой извивается, и просо снова себя жирной, никому не нужной коровой чувствую. И понимаю, что ты от меня уйдёшь.

Отвечаю ей, ну ёбаный стыд, Оля. Было бы из–за чего. Ты и так в постели огонь. И красавица, какую искать и искать. Не можешь видеть, как я ебу кого–то другого? Не увидишь больше, и закроем эту тему.

На том и порешили.

Томка поняла всё, тоже немного с Ольгой поговорила наедине и поехала домой к мужу.

Женщина моя немного успокоилась, рядом с ней находиться стало ещё приятнее.

Новый год мы встретили вместе с Ольгой и Светкой.

Предложение я ей хотел ещё в декабре сделать, да навалилось до хуя работы. Хотел сперва сделать дома ремонт и перевезти девочек к себе. Моя квартира была больше и с видом на парк.

Ольгу пока и так всё устраивало, тем более.

Короче, в феврале переклеил в зале обои на понтовые красные, под викторианский особняк. Оставил сохнуть, пошёл к Ольге.

Как обычно, трахал её до полуночи, уснул, как убитый. Мы так часто делали. Утром она могла уйти на работу, а я просыпался часов в десять и тоже по своим делам. Светка тогда в первую смену училась, так что, никаких проблем.

Утро, зимнее солнце в глаза, дремлю, довольный как кот. Стояк спросонья адовый. И тут понимаю, что проснулся–то я от чавканья. Открываю тихонько один глаз и вижу, как Светка старательно наяривает мне хуй. Зажмурилась, сама аж бордовая, трясёт всю, то ли от страха, то ли от стыда.

Я в полном охуевозе. Чё делать? Говорю, лапа моя, притормози, пожалуйста.

Та аж сжалась вся. Зажмурилась ещё сильнее, будто её сейчас бить будут. Аккуратно достаю хуй у неё изо рта, сажусь, говорю, ты не бойся, я понимаю всё. Только давай больше не будем так делать.

Светка в ответ, типа, извините, пожалуйста. Я ещё не умею правильно. Блядь, тут уже я красный стал, как рак. Отвечаю, ты не поняла, Света, не в этом дело. Как тебе объяснить–то. Это надо с мужем делать, или с любимым человеком. И потом как–нибудь. Когда вырастешь. Рано ты начинаешь. К тому же, я с твоей мамой встречаюсь. Некрасиво же получится.

Светка в ответ, такая, только маме не говорите, пожалуйста. Заплакала и убежала в ванную.

Я оделся, сижу, думаю, как быть дальше. Светке по ходу конкретно рвануло башню.

Решил, раз Ольга педагог, вместе мы с ней что–нибудь придумаем и разрулим ситуацию правильно.

Дождался, когда она придёт с работы. Завёл к себе домой. Рассказываю о ситуации, как есть. Говорю, чего будем делать? У девчонки, видимо, возраст такой. Надо как–то деликатно до неё донести культуру полового поведения, чтобы и контролировала себя, и на психику не было давилова.

Как же я, блядь, ошибся.

Ольга молча вышла из моей квартиры, позвонила в свою дверь, и, как только Светка открыла, мать с порога начала её ебашить наотмашь по лицу. У той кровь из носа. Схватила дочь за волосы, поволокла в зал. Кинула на пол, взяла провод от утюга и начала бить уже по заднице. И даже не орала при этом. Шипела. Типа, из–за тебя, сука мелкая, я первого мужика потеряла, теперь ты и второго хочешь у меня отнять? Вырастила потаскуху на свою голову.

Я, блядь, метнулся за ней, отобрал провод. Оттащил Ольгу на кухню. Та в истерике уже бьётся. Я говорю, ты чего делаешь, ёб твою за ногу?! Ты же нос ей на бок свернула! Она же ребёнок ещё.

Та в ответ, типа, как хуй в свой поганый рот засовывать, так она, блядина такая, уже взрослая! А ты чего защищаешь её? Небось тоже оттрахть хочешь, как Томочку свою? Она же моложе, красивее.

А у самой уже пена на губах.

Тащу Ольгу к раковине, засовываю её голову под струю. Та бьётся, орёт. Говорю, пока не успокоишься, не отпущу.

Затихла, вроде. Повёл её к себе, достал водку. Дал ей выпить стакан.

Ещё немного поплакала и, вроде, пришла в себя.

Говорю, ты понимаешь, блядь, что ты натворила? У девчонки и так голову от гормонов в клочья рвёт, так теперь ты ещё и психику ей искалечила.
Ольга отвечает, типа, да, я дур ёбная. И в слёзы опять.

Так ещё полчаса проплакала.

Короче, уже ночью договорились, что она пойдёт домой и Светку больше трогать не будет. Я завтра ухожу на дежурство, потом по работе в Минусинск скатаюсь. А в субботу соберёмся втроём и спокойно всё перетрём.

В субботу возвращаюсь под утро домой. Стучусь к Ольге. Та мне открывает, довольная, счастливая. Цветёт просто. Спрашиваю, а где дочь? Отвечает, а я, мол, её позавчера в Зеленогорск отвезла. В церковный интернат. Там из неё эту дурь и похоть выхолостят. А закончит, поступит на бесплатное в Новосиб. Эта школа при церкви, типа, хорошая. У её выпускников льготы.

Я сморю на Ольгу и думаю, ебучий стыд, сколько у бабы говна в голове. И какой он матерью моим детям станет при таком раскладе?

Короче, говорю, ничего у нас не выйдет, Оля. Ты женщина хорошая, шикарная просто. И мужика себе найдёшь отличного. И родишь ему ещё. Только это буду не я. Я не вывезу дальше тащить твои заёбы.

И ушёл.


В 2005–м Воротника убили армяне из Красноярска. Он угнал дорогую машину одного из людей диаспоры. Парня нашли и забили до смерти. Ответу мы давать не стали. Уговор с братьями был конкретный. Через автосервис никакой темнухи.

Ирку в 2006–м изнасиловали трое старшеклассников. Мы нашли их. Накачали винтом, поставили под дуло. Заставили ебстись между собой. Потом отпиздили и выкинули на шоссе. Иринка с родителями уехала к родственникам в Москву. Салон красоты мы продали.

В 2007–м мы наебнули на шоссе партию китайского героина. Мурза и Тура поехали продавать их в Канск. Мурзу чрез два дня нашли у Дивногорска. Полбашки было снесено к хуям. Труп забрали его родители и увезли хоронить в Москву. Кобу я забрал к себе.

Через месяц под Канском нашли подгнившего Туру с пробитым черепом. Убили его, по ходу, через день после Мурзы.

Решил, что Мурзу завалил Тура. Тот по жизни был кидалой. Бек идею поддержал. Когда и Туру нашли, я решил, что это друзья бывших хозяев ширева. Решили с Беком сворачиваться и валить из республики. Он должен был ко мне заехать с рыжьём и частью нашего бабла. Не заехал. Я решил, что и до него добрались. Погнал к нему домой. Думал, жмура найду. Выломал дверь к хуям, нашёл его обколотого и счастливого. И пакет героина из той партии нашёл. Спросил, ты ребят завалил? А он кивает и улыбается. Взял молоток из подсобки замесил ему голову в фарш. Собрал наши бабки, ружьё из гаража Бека. Погнал в Красноярск. Кобу пристрелил по дороге. Склад и гараж переписал на отца. Сам сел на поезд до Нижнего.

Забрал мать, умотал в Европу. Там купил три квартиры маленьких. Сдавал две, жил с матерью.

Этой весной ездил снова в Россию. Продал квартиру в Нижнем, в Черногорске, забрал с бати часть денег с продажи бизнесов.

Месяц назад купил матери небольшой дом в пригороде.

Вот и всё.
=============================

И небольшое дополнение оттуда же:
Мурза — Мирзоев Александр Саидович 1972 г.р. Настоящая кличка "Мурзик". Убит.
Бек — Казоев Николай Муратович 1969 г.р. Настоящая кличка "Казбек". Убит.
Шаман — вероятнее всего, Сагалаков Александр Самуилович 1953 г.р. Настоящая кличка "Мамай". Убит.
Майор — ставлю на одного из региональных командиров РНЕ по Хакасии. Их имён я не знаю.
Фара — Саламатов Фарид Мухамедович 1959 г.р. Настоящая кличка "Шалый". Пропал без вести.
Тура — Сырко Артур Дмитриевич 1965 г.р. Настоящая кличка "Слон". Убит.
Воротник — Сырко Артём Дмитриевич 1970 г.р. Настоящая кличка неизвестна. Пропал без вести.
Ну а Фашист, видимо, Непомнящих Юрий Титусович. 1971 г.р. Настоящая кличка "Мойша". Только вот ведь беда, тоже убит, так что написать это он не мог.

Архив:

Jul2024   Jun2024   May2024   Apr2024   Mar2024   Feb2024   Jan2024   Dec2023   Nov2023   Oct2023   Sep2023   Aug2023   Jul2023   Jun2023   May2023   Apr2023   Mar2023   Feb2023   Jan2023   Dec2022   Nov2022   Oct2022   Sep2022   Aug2022   Jul2022   Jun2022   May2022   Apr2022   Mar2022   Feb2022   Jan2022   Dec2021   Nov2021   Oct2021   Sep2021   Aug2021   Jul2021   Jun2021   May2021   Apr2021   Mar2021   Feb2021   Jan2021   Dec2020   Nov2020   Oct2020   Sep2020   Aug2020   Jul2020   Jun2020   May2020   Apr2020   Mar2020   Feb2020   Jan2020   Dec2019   Nov2019   Oct2019   Sep2019   Aug2019   Jul2019   Jun2019   May2019   Apr2019   Mar2019   Feb2019   Jan2019   Dec2018   Nov2018   Oct2018   Sep2018   Aug2018   Jul2018   Jun2018   May2018   Apr2018   Mar2018   Feb2018   Jan2018   Dec2017   Nov2017   Oct2017   Sep2017   Aug2017   Jul2017   Jun2017   May2017   Apr2017   Mar2017   Feb2017   Jan2017   Dec2016   Nov2016   Oct2016   Sep2016   Aug2016   Jul2016   Jun2016   May2016   Apr2016   Mar2016   Feb2016   Jan2016   Dec2015   Nov2015   Oct2015   Sep2015   Aug2015   Jul2015   Jun2015   May2015   Apr2015   Mar2015   Feb2015   Jan2015   Dec2014   Nov2014   Oct2014   Sep2014   Aug2014   Jul2014   Jun2014   May2014   Apr2014   Mar2014   Feb2014   Jan2014   Dec2013   Nov2013   Oct2013   Sep2013   Aug2013   Jul2013   Jun2013   May2013   Apr2013   Mar2013   Feb2013   Jan2013   Dec2012   Nov2012   Oct2012   Sep2012   Aug2012   Jul2012   Jun2012   May2012   Apr2012   Mar2012   Feb2012   Jan2012   Dec2011   Nov2011   Oct2011   Sep2011   Aug2011   Jul2011   Jun2011   May2011   Apr2011   Mar2011   Feb2011   Jan2011   Dec2010   Nov2010   Oct2010   Sep2010   Aug2010   Jul2010   Jun2010   May2010   Apr2010   Mar2010   Feb2010   Jan2010   Dec2009   Nov2009   Oct2009   Sep2009   Aug2009   Jul2009   Jun2009   May2009   Apr2009   Mar2009   Feb2009   Jan2009   Dec2008   Nov2008   Oct2008   Sep2008   Aug2008   Jul2008   Jun2008   May2008   Apr2008   Mar2008   Feb2008   Jan2008   Dec2007   Nov2007   Oct2007   Sep2007   Aug2007   Jul2007   Jun2007   May2007   Apr2007   Mar2007   Feb2007   Jan2007   Dec2006   Nov2006   Oct2006   Sep2006   Aug2006   Jul2006   Jun2006   May2006