Я пять лет прожил в маленькой сибирской деревне из двух улиц. Обстановка, я вам скажу, мало отличалась от Гаити. То же беспрерывное плодоношение, те же связи с богом, лечиться ходят к деревьям, обнимая их и прося исцелить. Так же занимают деньги. Единственное отличие - очень много пьют. Дети, взрослые и старики пьют местный самогон, произведенный на допотопных аппаратах и состоящий из сивухи и разбавленный китайским спиртом для крепости.
Вечером могут убить соседа в споре. Убийство жены - традиция. Сожительство с матерью - норма. Инцест - да как здравствуйте в больших семьях. Идиотизм - официальный диагноз у половины детей, за это им полагается пенсия. Поэтому часто родители намеренно калечат детей. В школе, до которой 5 км через лес, половина учатся по упрощённой программе - физкультура, труд, чтение, математика. Почти все уверены, что до звёзд можно добросить камень, земля плоская, а бог - есть
Религия повсеместна, но РПЦ не считает такие места доходными, поэтому церкви не строит, приезжают священники раз в год на микроавтобусе, собирают деньги, показывают чудеса, продают иконки, свечки и бумажки с текстами молитв. Люди верят в бога дома, а когда выходят на улицу, забывают про него. Иначе не выжить. Ещё один минус, в отличии от Гаити - адские морозы. Иногда -50, но чаще -30 и ветер. Когда дует северный, деревню заметает снегом на несколько дней. Тогда у жителей нет свежего хлеба и промышленной поддельной водки.
В такие моменты многодетные жены могут вытащить пьяного мужа (а в другом состоянии их просто не бывает) на улицу. Через час человек замерзает на смерть, а семья получает от государства пенсию по потере кормильца...
Ребенка, который сильно шумит, могут сжечь в печке, а зубы и кости выносить в уличный сортир. Это реальная история! У меня работал грузчиком мужик, жена которого сидела за подобное убийство ..
И что я вам скажу, эта деревня не уникальна, так живет очень много людей, стоит отъехать от любого города больше, чем на 100 км и, вуаля, Гаити. Плюс зимний ад.
Есть много фотографий из тех мест. Очень хочется написать о том погружении в народ, но нет сил погружаться в воспоминания.