Всяческий Бред : Dec2011

Mañana (испанский) - дословно “утро”, “завтра”. Неопределенный день в будущем, на который при первой возможности принято откладывать, по свидетельству Джорджа Оруэлла, “все, начиная с еды и кончая боевой операцией”.

L’esprit d’escalier (французский) - сожаление от того, что хорошая фраза, остроумное замечание или достойный ответ пришли к вам уже после окончания разговора.

Age-otori (японский) - выглядеть хуже после новой стрижки.

Pena ajena (мексиканский испанский) - чувство смущения, которое вы испытываете, видя чужое унижение.

Gheegle (филиппинский) - нестерпимое желание обнять или ущипнуть кого-то невозможно милого.

Langoth (староанглийский) - очень специфическая тоска, когда человеку было видения Рая, или Острова Яблок, или "двери в стене", - было и ушло, но всю оставшуюся жизнь он ищет его отблески.

Dépaysement (французский) - чувство, появляющееся, когда находишься не на родине.

Schadenfreude (немецкий) - удовольствие, получаемое при виде чьей-то неудачи.

Tartle (шотландский) - акт промедления, когда пытаешься представить кого-то, чье имя ты забыл.

Kyoikumama (японский) - мать, неумолимо подталкивающая своего ребенка к академическим достижениям.

Iktsuarpok (инуитский (язык Эскимосов)) - выйти наружу чтобы посмотреть не идет ли кто.

Jayus (индонезийский) - анекдот, так неудачно рассказанный и настолько несмешной, что нельзя удержаться от смеха.

Drachenfutter (немецкий) - букв. "корм для дракона". Обозначает подарки, которые делает виноватый муж с тем, чтобы вернуть расположение жены.

Farpotshket (идиш) - соответствует ситуации "окончательно сломалось в результате попытки исправить".

Бэцубара (японский) – место в желудке для десерта (букв. «другой (запасной) желудок» для лакомства)

Ilunga (наречие Чилуба, юго-восток Конго) - человек, готовый простить любое зло первый раз, вытерпеть его во второй раз, но не простить в третий раз.

Mamihlapinatapai (диалект индейского племени Онас, Огненная Земля) - смотреть друг на друга в надежде, что один из двух предложит выполнить то, чего хотят обе стороны, не расположенные это делать.

Mokita (Новая Гвинея) - правда, которую знают все, но которую никто не отваживается произнести вслух.

Ah-un (Япония) - понимание друг друга без слов, возникающее со временем между влюблёнными и старыми друзьями.

Mono no aware (Япония) - грусть из-за неумолимого течения времени.

Shibui (Япония) - неприятное проявление чего-либо изначально определённо красивого.

Torschlusspanik (немецкий) - дословно «паника закрывающихся ворот», означает страх перед уменьшением возможностей с увеличением возраста.

Mbukimbuki (язык племен Бантý, западная Африка) - в порыве радости сорвать с себя одежду и танцевать нагишом.

Fachidiot (немецкий) — компетентный эксперт в одной области, но в общем и целом идиот.

Olfrygt (датский викингов) - боязнь нехватки пива.
...
Зачитать целиком: Забавное языкознание

Тэги: Dec2011 Юмор Разное

По мнению Иммануила Канта (характерному, впрочем, для его места и времени) исторический процесс представляет собой движение от дикости к цивилизации. Примерно как у Киплинга в сказке о «Кошке, которая гуляла сама по себе»: был сперва человек дикий-дикий, а потом его начала воспитывать женщина… только в роли женщины у Канта выступает государство. С Киплинга-то, конечно, взятки гладки – сказка, она сказка и есть – а вот с Кантом в этом вопросе мы позволим себе не согласиться. Не знаю, откуда черпал он свои представления о «дикарях», но к образу жизни и привычкам людей родоплеменного общества никакого отношения они не имеют.

На самом деле «беззаконной свободы» у «дикаря» куда меньше, чем у было у почтенного кёнигсбергского профессора, ибо закон (пусть и неписанный, за отсутствием письменности как таковой) первобытного общества куда строже регламентирует поведение каждого, в зависимости от пола, возраста и положения на иерархической лестнице, чем законы, по которым живем сегодня мы. Возможно, Кант (или, скорее, его информаторы) за неконтролируемый взрыв эмоций принимали кровную месть (на самом деле она не право, а обязанность!), или отношение к любому иноплеменнику как к врагу – это отношение с образованием государства действительно усложняется, что, впрочем, не устраняет в международных отношениях все то же право силы.

Короче, вы будете смеяться, но по части индивидуальной свободы историческое развитие идет не просто не туда – оно идет обратно. Уже в соседской общине благосостояние отдельного человека гораздо сильнее, чем в родовом сообществе, где мамонта убьют, подымут вой, начнут добычу поровну делить, зависит от собственных усилий и личных качеств: что потопаешь – то полопаешь. Уже средневековое городское вече делает самостоятельность политических суждений правом и обязанностью каждого гражданина. Что и говорить о культуре современного мегаполиса… Если бы какой-нибудь самородок из племени мумбо-юмбо позволил себе об уважаемом родовом идоле высказаться в тоне, в каком Дани Кон-Бендит высказывался в достопамятном 1968-м о государственных символах Франции и Германии, – зуб даю – до вечера бы не дожил!

Наблюдаемый факт: по мере своего развития государство не ограничивает, а расширяет свободу индивида, а следовательно… переразвитое государство должно приводить к той самой, не зря осуждаемой Кантом «беззаконной свободе», по-современному скажем – анархии. Проверим эту гипотезу.

– Как это? – рассуждал он (Дерсу) вслух. – Царь есть, много всяких капитанов есть, и хунхузы есть. У китайцев тоже так: царь есть, и хунхузы есть. Как наша живи? Царя нету, капитанов нету и хунхузов нету. (В.К. Арсеньев «По Уссурийскому краю»). http://lib.ru/PROZA/ARSENTIEW/ussuri1.txt
Дерсу, первобытный человек, смотрит в корень. В его, родовом, обществе, профессиональных преступников быть не может: за преступлением неотвратимо следует наказание, если преступление серьезно или повторно, виновный уничтожается или изгоняется, а поскольку любой иноплеменник всем, по определению, враг – в одиночку долго не просуществуешь.
...
Зачитать целиком: О свободе законной и беззаконной

Тэги: Dec2011 Общество