Всяческий Бред : Apr2016

В «Панамском архиве» найдены документы, свидетельствующие о том, что музыкант Сергей Ролдугин получал деньги от офшора, в который были выведены средства, предположительно украденные из российского бюджета фигурантами дела Магнитского. Об этом пишет Центр по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP).

Юрист Сергей Магнитский раскрыл схему хищения должностными лицами около 5,5 миллиарда рублей из бюджета РФ. По данным OCCRP, украденные деньги были выведены в компании Elenast-Com и Bunicon-Impex, зарегистрированные в Молдавии. В феврале 2008 года деньги перевели в офшор Vanterey Union на Британских Виргинских островах, а затем, через британскую компанию Roberta Transit, в офшор Delco Networks, также зарегистрированный на Британских Виргинских островах.

В «Панамском архиве» есть контракт, согласно которому Delco Networks в мае 2008 года купила 70 тысяч акций «Роснефти» на сумму более 800 тысяч долларов у панамского офшора International Media Overseas, единственным собственником которого был Ролдугин.

В документах из «Панамского архива» говорится, что виолончелист Сергей Ролдугин до 2015 года владел офшорами с оборотом в несколько миллиардов долларов. Его компании, судя по опубликованным документам, совершали крайне выгодные сделки с акциями, получали деньги от российских миллиардеров и невозвратные кредиты.

Владимир Путин подтвердил, что Ролдугин занимается бизнесом, но опроверг сообщения о том, что его доходы измеряются миллиардами долларов. По словам президента РФ, все свои деньги его друг тратит на приобретение музыкальных инструментов.

Во время «прямой линии» Путин заявил, что к публикации документов об офшорах причастны «сотрудники американских официальных учреждений». Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков пожаловался на «путинофобию» и выразил мнение, что утечка «Панамского архива» преследует цель «перебить» позитивные новости об успехах России в Сирии.

https://meduza.io/news/2016/04/26/roldugina-obvinili-v-poluchenii-deneg-ukradennyh-figurantami-dela-magnitskogo

Австралийский филиал компании Domino’s Pizza представил полностью автономное средство доставки заказов. Робот-разносчик пиццы DRU (Domino’s Robotic Unit) – первый в мире, если верить компании, – уже курсирует по некоторым улицам Брисбена, пока в тестовом режиме.



Технологичный аппарат передвигается на четырех колесах со скоростью до 20 км/ч, он не использует транспортные магистрали, а только тротуары и велосипедные дорожки. Навигация осуществляется при помощи GPS, а от столкновений его защищают лазерные датчики. Масса этого робота составила около 190 кг.

Робот-разносчик пиццы перевозит заказы в емкости с подогревом, установленной сверху. Покупатель при оформлении заказа получает специальный код, который служит паролем для вскрытия отсека хранения. Есть тут и купюроприемник, куда надо вложить деньги за заказ – без этого емкость не откроется.

Воровать не получится – DRU следит за окружением через несколько камер, которые напрямую транслируют видео в компанию. Если случится акт вандализма или кто-то попробует украсть пиццу (или самого робота), то видеодоказательство и заявление сразу окажется в полиции.

http://root-nation.com/2016/03/18/dru/

Сюзи Маккиннон шестьдесят, она живет со своим мужем Эриком Грином в городе Олимпия (штат Вашингтон). Их браку уже 35 лет, большую часть из этого срока она не помнит. Точнее, всю ту часть, которая находится в прошлом. И дело не в старческом слабоумии или амнезии, полученной в результате какой-либо травмы. Дело в том, что Сюзи – одна из немногих людей на планете (и первая, кого обнаружили ученые) с тяжелым дефицитом автобиографической памяти (severely deficient autobiographical memory). Это значит, что она с самого рождения никогда не помнила прошлого и не могла представить свое будущее. Журналист Wired был у нее в гостях и рассказал ее необычную историю.

Это звучит парадоксально: Маккиннон знает многое о своей жизни, но не помнит. Она не помнит свое детство, свадьбу, семейные путешествия и все остальное. При этом она знает, что ослушалась консервативного отца и вышла замуж за афроамериканца, что была католичкой и ушла из религии. Она знает о своем характере, о своих друзьях, работе и хобби. Только не может реконструировать в воображении пережитые ею события – у нее отсутствует эпизодическая память. Она не способна мысленно перенестись в ту или иную ситуацию от первого лица, вспомнить свое состояние на тот момент и сопутствующие обстоятельства. По этой же причине она не умеет и мечтать: когда она представляет у себя в голове картинку, часть ее исчезает, если она концентрируется на какой-то детали. Сюзи попросту не может мысленно сложить пазл из разных образов.

Маккиннон думала, что то, как работает ее память, – это норма, пока в рамках учебы в 1977 году она не согласилась участвовать в тесте на память. Когда ее попросили рассказать о своем детстве, Сюзи удивилась. «Почему ты об этом спрашиваешь? Никто же этого не помнит!» – ответила она подруге, которая проводила тест. Та насторожилась и посоветовала ей пройти более детальное обследование, но Маккиннон отмахнулась. Она и раньше слышала, как люди рассказывали о своих воспоминаниях, но всегда думала, что они их просто выдумывают, как и она сама. Только почти тридцать лет спустя она осознала, что ее случай необычен. Тогда она впервые связалась с учеными.

Как рассказывает Wired, ученые считали, что долгосрочная память бывает только одного вида, пока в 1972 году канадский психолог и нейробиолог Эндель Тульвинг не заявил, что она существует в разных формах. Одна из них – семантическая – позволяет запомнить слова, символы и значения, то есть конкретную информацию. Вторая – эпизодическая – запечатлевает эмоции и события в привязке к окружающему миру и времени. У таких людей, как Сюзи Маккиннон, отсутствует эпизодическая память, но присутствует семантическая. Благодаря последней Сюзи способна выучить музыкальные произведения и даже исполнить их на публике. Однако вспомнить само выступление она впоследствии не может. Долгие годы исследователи подозревали, что такие люди, как Маккиннон, существуют, но не знали, как их обнаружить.

В 2004 году Сюзи наткнулась на статью об исследованиях Тульвинга, где описывался тяжелый дефицит автобиографической памяти. В ней же рассказывалось о более распространенных случаях потери памяти вследствие травм. Маккиннон увидела в описаниях и свое состояние, но она знала точно, что никаких травм она в прошлом не получала. Помимо этого, она поняла, что отличается от людей с обычной амнезией тем, что живет абсолютно полноценной жизнью, в то время как жертвы травм часто впоследствии ведут ограниченное существование. В 2006 году Сюзи наконец решилась рассказать о своем случае Брайану Левину, старшему научному сотруднику Научно-исследовательского института Ротмана в Торонто, который работал вместе с Тульвингом.
...

В физике есть большой раздел, изучающий поведение не отдельных объектов, а больших коллективов однотипных частиц. Такой подход особенно эффективен, когда каждый действующий агент достаточно примитивен и не выделяется среди остальных. В этом случае индивидуальные траектории и характеристики отдельных частиц становятся несущественными, а на первый план выходят коллективные типы движений и коллективные параметры. Связями между ними и занимается статистическая физика.

Самый простой пример — это обычный газ, при описании которого нас интересует не хаотичное движение отдельных молекул, а их суммарный эффект, например температура и давление. На внешнее воздействие этот коллектив тоже отзывается очень простым способом: например, в газе бежит звуковая волна. При этом отдельные частицы в коллективе не обязательно должны быть бездушными молекулами. Это могут быть и живые организмы. Главное требование — чтобы они были достаточно примитивны, и тогда их коллектив можно описывать методами статфизики. Про один такой пример мы писали в новости В живой конденсированной среде существуют особые фазовые переходы («Элементы», 19.09.2008).

В недавнем препринте A Theory of Ambulance Chasing исследователь Михайло Бакович (Mihailo Backovic) из Лувенского католического университета (Лувен-ла-Нёв, Бельгия) сообщает о шокирующих результатах многолетних наблюдений, которые расширяют границы применимости этого подхода. Оказывается, условие достаточной примитивности выполняется даже для вершины биологической эволюции — физиков-теоретиков, а точнее, их подвида, специализирующегося на элементарных частицах. Его исследование показало, что коллектив этих действующих агентов может достичь состояния максимальной информационной когерентности — и тогда любое внешнее воздействие на него будет приводить к однотипному отклику, описываемому в терминах пуассоновского процесса и подчиняющемуся простым формулам.

Основанием для такого вывода послужили несколько экспериментов, которые сама природа провела с теоретико-физическим сообществом. За последнее десятилетие в мире элементарных частиц несколько раз возникали неожиданные сенсации, когда экспериментаторы объявляли об обнаружении неизвестного ранее эффекта. Это, например, сверхсветовые нейтрино на OPERA, сообщение BICEP2 о регистрации первичных гравитационных волн и совсем недавний пример — загадочный двухфотонный пик, найденный на Большом адронном коллайдере.

Измерения показали, что вслед за каждым таким внешним воздействием в среде физиков-теоретиков возникал однотипный коллективный отклик — всплеск публикационной активности характерного профиля (см. рисунок). Графики здесь показывают число публикаций, посвященных очередной сенсации, как функцию времени. Высота всплеска и период затухания зависели от интенсивности стимула, но профили повторяли друг друга. Всё разнообразие откликов сводилось к двум типам поведения — со степенным и экспоненциальным угасанием интереса; их примеры приведены на рисунке.
...

Когда начинает опускаться трансграничный занавес и возводятся всякие межгосударственные препоны, то в финансовой сфере это заметно задолго до того, как появляются видимые для всех «юридические меры».

А потому вопрос быть или не быть «железному занавесу», он никогда лично для меня не стоял. Я просто знал, что «железный занавес» никуда не исчезал. Он как был, так и остался на месте с советских времен, его просто приподняли повыше, так что под ним стало возможно пролезть, вот все и подумали, что его нет.

На бытовом уровне, на уровне «получить загранпаспорт и съездить в Турцию» вы проскакивали под этим занавесом не замечая его, даже не задев его макушкой, но стоило вам заняться какими-то финансовыми делами с заграницей, вы тут же понимали — да вот же он, никуда не делся!

Валютный контроль, паспорта сделок, бухгалтерская система, несовместимая с мировой. Изолированная от мира банковская система, взаимодействующая с мировой банковской системой не напрямую, а через гейты-файрворллы, обязанность физлиц информировать о своих зарубежных счетах и переводить заграничные доходы исключительно на российские счета.

Это все было лишено какого-либо здравого смысла, это было совершенно излишне с фискальной точки зрения. Это никак не помогало сбору налогов и не предотвращало утечку валюты за рубеж. Это не только не приносило никому никакой пользы, это давало весьма заметные и финансовые и организационные издержки как для бизнеса, для граждан, так и для самого государства.

Отмена всех этих устаревших, совковых и бессмысленных в новых условиях правил работы дала бы для госбюджета примерно такой же финансовый профит, как рост нефтяных цен процентов на 50.

То есть никакого финансового, технологического и организационного смысла в этом сохранившем скелете от советского железного занавеса — не было. И раз он продолжал существовать, несмотря на его бессмысленность и невыгодность, это говорило только о том, сохранение железного занавеса — это сознательная политика властей, в то время как его «снятие» не более, чем имитация.

Важна, конечно, еще и динамика. Одно дело, если сохранившийся железный занавес продолжает потихоньку подниматься, с перспективой исчезнуть совсем, и совсем иное дело, если он пошел вниз. Так вот, в России, однажды взлетев под самый верх в начале 90-х, этот занавес в дельнейшем только опускался, на протяжении последних двадцати лет. Только — вниз. Сначала потихоньку, потом всё быстрее, а в последние дни он просто стремительно падает.

Вот просто несколько эпизодов последнего времени. Они не попали поле внимания тех, кто живет в России, но оказались весьма заметны для экспатов.

Многие, кто живет за границей, имеют в России какую-то собственность. Квартиры, дачи, машины. Эта собственность требует оплаты коммунальных услуг, налогов, страховых взносов. Меж тем у многих уже давно не осталось в России ни доступных банковских счетов, ни рублевых источников доходов, через которые такие банковские счета можно было бы пополнять.
...

"На мой взгляд, настало время ставить вопрос об отнесении применения интернет-технологий при совершении преступлений к числу отягчающих обстоятельств, включив это в статью 63 УК. Чтобы всякий раз, когда с помощью интернета совершалось преступление, облегчалось совершение преступлений, организовывалось преступление, - это учитывалось при назначении наказания"

http://tass.ru/obschestvo/3243566

В 2:25 ночи отдел технической безопасности МТС отключает мне сервис доставки SMS-сообщений.

Через 15 минут, в 2:40, кто-то с Unix-консоли по IP-адресу 162.247.72.27 (это один из серверов анонимайзера Tor) отправил в Telegram запрос на авторизацию нового устройства с моим номером телефона.

Мне было отправлено SMS с кодом, которое доставлено не было (сервис для меня отключен).

В 3:08 злоумышленник вводит код авторизации и получает доступ к моему аккаунту. Telegram присылает мне автоматическое уведомление об этом (которое я прочитаю только утром).

В 3:12 аналогичным образом с того же IP-адреса (т.е. через ту же сессию Tor) взламывается аккаунт Жоры Албурова.

В 4:55 отдел технической безопасности МТС вновь включает мне сервис доставки SMS.

Причину отключения и включения сервиса МТС мне назвать отказалось, предложив написать письменный запрос.

Главный вопрос в том, каким образом неизвестные получили доступ к коду, который был отправлен на SMS, но не доставлен. К сожалению, у меня есть только одна версия: через систему СОРМ или напрямую через отдел техбезопасности МТС (например, по звонку из "компетентных органов"). Если есть другие варианты - предлагайте.

Главная рекомендация для всех пользователей Telegram: подключите двухэтапную авторизацию (т.е. не только SMS, но и пароль). Это делается в настройках безопасности.

Главная рекомендация для Telegram: не принимать код авторизации, если не пришло подтверждение его доставки.

https://www.facebook.com/kozlovsky/posts/10208948934790884

При увеличении концентрации в мозгу химического соединения под названием допамин, судя по всему, интенсифицируется системное мышление. Допамин также регулирует настроение и питает мозговой центр внутреннего поощрения (неудивительно, что у правшей его несколько больше в левом полушарии). Чем выше концентрация допамина, тем слабее скептицизм и соответственно тем сильнее потребность опираться на систему; инъекция леводопы, препарата, который используется для лечения болезни Паркинсона, усугубляет ситуацию, предельно снижая порог недоверчивости. Человек становится легкой добычей разного рода шарлатанов вроде астрологов, магов, экономистов и гадателей на картах Таро.

В то время как я это пишу, в прессе обсуждается иск, предъявленный пациентом своему доктору, на сумму более 200 000 долларов, которую он якобы просадил в казино. Пациент уверяет, что прием лекарств от паркинсонизма подтолкнул его к тому, чтобы ставить на кон сумасшедшие деньги. Оказывается, у леводопы есть побочный эффект: у небольшого, но все же заметного количества пациентов появляется маниакальное пристрастие к игре. Поскольку игра на том и построена, что игроку в случайном наборе чисел мерещится жесткая закономерность, она может служить иллюстрацией соотношения между знанием и случайностью.

Я предупреждаю, что допамин меня интересует не как причина усиления интерпретационной активности мозга; моя цель - донести до читателя, что у этой активности есть физическая и нейронная подоплека и что во многих отношениях наш разум - жертва нашего физического устройства. Он узник, пленник биологии, если только мы не ухитряется спланировать дерзкий побег. Я подчеркиваю, что интерпретационный процесс практически нами не контролируется. Завтра кто-нибудь может открыть другую химическую или органическую основу нашего системного мышления или осмеять мой пример с правшой-мотиватором, продемонстрировав роль более сложных структур, но это не опровергнет моей идеи: за нашим упорядоченным восприятием мира стоит биология.

Last summer, the Open Science Collaboration announced that it had tried to replicate one hundred published psychology experiments sampled from three of the most prestigious journals in the field. Scientific claims rest on the idea that experiments repeated under nearly identical conditions ought to yield approximately the same results, but until very recently, very few had bothered to check in a systematic way whether this was actually the case. The OSC was the biggest attempt yet to check a field’s results, and the most shocking. In many cases, they had used original experimental materials, and sometimes even performed the experiments under the guidance of the original researchers. Of the studies that had originally reported positive results, an astonishing 65 percent failed to show statistical significance on replication, and many of the remainder showed greatly reduced effect sizes.

Their findings made the news, and quickly became a club with which to bash the social sciences. But the problem isn’t just with psychology.

....

Paradoxically, the situation is actually made worse by the fact that a promising connection is often studied by several independent teams. To see why, suppose that three groups of researchers are studying a phenomenon, and when all the data are analyzed, one group announces that it has discovered a connection, but the other two find nothing of note. Assuming that all the tests involved have a high statistical power, the lone positive finding is almost certainly the spurious one. However, when it comes time to report these findings, what happens? The teams that found a negative result may not even bother to write up their non-discovery. After all, a report that a fanciful connection probably isn’t true is not the stuff of which scientific prizes, grant money, and tenure decisions are made.

And even if they did write it up, it probably wouldn’t be accepted for publication. Journals are in competition with one another for attention and “impact factor,” and are always more eager to report a new, exciting finding than a killjoy failure to find an association. In fact, both of these effects can be quantified. Since the majority of all investigated hypotheses are false, if positive and negative evidence were written up and accepted for publication in equal proportions, then the majority of articles in scientific journals should report no findings. When tallies are actually made, though, the precise opposite turns out to be true: Nearly every published scientific article reports the presence of an association. There must be massive bias at work.

.....

But, and there is no putting it nicely, deliberate fraud is far more widespread than the scientific establishment is generally willing to admit. One way we know that there’s a great deal of fraud occurring is that if you phrase your question the right way, ­scientists will confess to it. In a survey of two thousand research psychologists conducted in 2011, over half of those surveyed admitted outright to selectively reporting those experiments which gave the result they were after. Then the investigators asked respondents anonymously to estimate how many of their fellow scientists had engaged in fraudulent behavior, and promised them that the more accurate their guesses, the larger a contribution would be made to the charity of their choice. Through several rounds of anonymous guessing, refined using the number of scientists who would admit their own fraud and other indirect measurements, the investigators concluded that around 10 percent of research psychologists have engaged in outright falsification of data, and more than half have engaged in less brazen but still fraudulent behavior such as reporting that a result was statistically significant when it was not, or deciding between two different data analysis techniques after looking at the results of each and choosing the more favorable.
...