Тревога усиливает отдел вегетативной нервной системы, который подавляет работу системы пищеварения (это так называемый «симпатический отдел» вегетативной нервной системы). Если организм находится в тревоге, то у него избирательно усиливается работа только тех органов, которые необходимы живому существу, чтобы спастись от опасности, – активизируется работа сердца, повышается артериальное давление, изменяется ритм дыхания и т. п. Для бегства и нападения желудок не нужен, а потому в эти периоды его работа просто приостанавливается.
Человек, у которого развилась острая депрессия (например, как реакция на тяжелый стресс), может потерять до 10 кг в течение одного месяца. А количество утраченных килограммов в каком-то смысле может рассматриваться как критерий тяжести депрессивного расстройства.
Впрочем, увеличению массы тела при депрессии, как это ни парадоксально, мы также обязаны этому второму из двух описанных механизмов. Тут возникает своеобразная коллизия. Если человеку, страдающему депрессией и пребывающему в состоянии тревоги, все-таки удается что-нибудь съесть, то может возникнуть следующая ситуация. Поглощаемая им пища воздействует на соответствующие рецепторы, что приводит к активизации мозговых центров, отвечающих за пищеварение. Инициатива, что называется, идет снизу.
Активизация парасимпатического отдела вегетативной нервной системы (являющегося антагонистом симпатического отдела, активизирующегося при тревоге) снижает симпатические влияния. Кровь, образно выражаясь, оттекает к желудку, снижается частота сердцебиений, нормализуется артериальное давление, а это автоматически приводит к снижению чувства тревоги. Таким образом, прием пищи может стать своего рода защитным механизмом, уменьшающим тревогу. Человеку становится легче, и в его мозгу формируется такой рефлекс: если ты ешь, тебе становится лучше.
В результате человек, страдающий депрессией, набирающий иногда до двух – трех десятков килограммов за полгода, может обратиться к врачу с жалобами на жор, а не на депрессию. И не стоит удивляться тому, что обычное время для приступов жора у таких пациентов – ночное, когда тревога грозит вот – вот пробудиться и нарушить сон. Причем в качестве излюбленных «пищевых противотревожных средств» ими используются хлебобулочные изделия, которые способны быстро разбухнуть в желудке и оказать таким образом максимальное воздействие на соответствующие рецепторы, а также традиционные раздражители пищеварительной деятельности – специи, приправы или, например, лимон.
Наконец, не обходится здесь и без желания себя порадовать: человек пытается поднять себе настроение, налегая на еду. В скором времени, по мере развития депрессии и утраты способности к ощущению удовольствия, соответствующая цель уже не может быть достигнута таким образом. Но человек продолжает жевать «на автомате», якобы отвлекаясь от тяжелых дум.
Конрад Лоренц — человек удивительный во всех отношениях. Одну из своих самых известных книг — «Оборотная сторона зеркала» — он написал не где-нибудь, а на территории «бывшего Советского Союза», в Армении, где он оказался в лагере для военнопленных. Причем надо признать, что Лоренц настрадался как от той, так и от другой стороны, участвовавшей во Второй мировой войне: гитлеровцы лишили его кафедры в Вене, а потом призвали войсковым врачом на фронт, а наши доблестные спецслужбы использовали будущего лауреата Нобелевской премии на подсобных работах. Лоренц выживал, питаясь армянскими скорпионами, чем сильно пугал своих тюремщиков. Прямо в лагере он занимался работой над своей книгой, снискавшей впоследствии мировую известность, причем писал ее гвоздем с помощью марганцовки на мешках от цемента!
...пациенты с тяжелой генетической депрессией часто хорошо засыпают, но просыпаются рано утром, до будильника, и всегда с чувством тревоги и внутреннего напряжения. К вечеру они несколько «расходятся» и чувствуют себя лучше. По всей видимости, за день депрессия отчасти преодолевается за счет постоянного притока в мозг возбуждения от производимых человеком дел и прочих событий. Ночью же количество этих раздражений уменьшается, и мозг снова оказывается в своем болезненном, полузаторможенном состоянии. В результате сон становится поверхностным, чрезвычайно чутким, тревожным, сновидения кажутся человеку не естественными и спонтанными, а «сделанными». Наутро он может думать, что вообще не спал, чувствовать себя разбитым, уставшим, с тяжелой головой.
Есть, впрочем, и другое объяснение этих специфических для депрессии нарушений сна. Поскольку тревога – это эмоция, то локализуется она в глубоких слоях мозга, а во время сна засыпает в основном «верхняя» его часть. По всей видимости, именно поэтому люди, страдающие депрессией, зачастую достаточно хорошо засыпают, но через 3–5 часов сна внезапно пробуждаются, как от внутреннего толчка, испытывают неопределенное беспокойство и тревогу. То есть нижние слои мозга дожидаются, пока верхние его слои уснут, и тогда тревога, всегда скрывающаяся за депрессией, вдруг прорывается. После подобного пробуждения заснуть, как правило, трудно, а если сон и вернется, то становится поверхностным и тревожным.
При депрессивном неврозе, напротив, чаще затрудняется процесс засыпания: человек крутится в постели, не находит себе места, не может улечься, временами хочет встать и начать что-нибудь делать. Он постоянно думает о том, что не может заснуть, а на следующий день будет плохо себя чувствовать. Подобные рассуждения, конечно, значительно откладывают его сон, который с тревожным состоянием никак не согласуется. Возможны, кстати сказать, на фоне депрессии и кошмарные сновидения, а также связанные с ними ночные пробуждения.
Так или иначе, но симптом нарушения сна, хотя и расположен здесь почти в самом конце списка, является одним из самых существенных признаков депрессии. Представить себе депрессию без нарушений сна практически невозможно. И потому если вы хорошо спите, то претендовать на диагноз «депрессия» вам, к счастью, не следует, по крайней мере пока.
В 2001 году американец Кенни Уотерс, которого по ошибке посадили в тюрьму на 18 лет за убийство, был наконец освобожден после того, как его сестра, бросившая школу, выучилась на адвоката, чтобы доказать невиновность своего брата. К сожалению, Кенни Уотерс погиб в результате несчастного случая через 6 месяцев после его освобождения из тюрьмы.
Грядет пик эпидемии, вирус распространяется по экспоненте, летальность чудовищная, наша система здравоохранения не справится, аппаратов ИВЛ на всех не хватит, будут ̶т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶м̶н̶о̶г̶о̶ ̶т̶р̶у̶п̶о̶в̶,̶ ̶г̶р̶о̶б̶,̶ ̶с̶м̶е̶р̶т̶ь̶,̶ ̶к̶л̶а̶д̶б̶и̶щ̶е̶!̶
Ну ок, подумал я. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Параноик, но живой, вот это вот все. И пошел гуглить, чем летальность отличается от смертности.
Оказывается, чтобы вычислить летальность, т.е. количество умерших среди заболевших, надо знать точно количество заболевших! А Китай не включал в статистику бессимптомных больных.
Минуточку, подумал я. Как это – бессимптомный больной? И чем он опасен?
Делать в самоизоляции было нечего, и я пошел гуглить чем вирулентность отличается от контагиозности, а та – от патогенности. Очень интересно оказалось.
Ай-яй-яй, коммуняки скрыли правду! Никогда такого не было, и вот опять. Выходит, страшная кривая – экспонента! – основана на ложных данных!
Сидите дома, опять сказали они. Мы будем мыть тротуары с хлоркой и дезинфицировать подъезды. Нельзя выходить в парки и спортплощадки. Нельзя гулять с детьми на детских площадках. С собаками – можно. Иначе будет пик эпидемии, ̶т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶ т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶м̶н̶о̶г̶о̶ ̶т̶р̶у̶п̶о̶в̶,̶ ̶г̶р̶о̶б̶,̶ ̶с̶м̶е̶р̶т̶ь̶,̶ ̶к̶л̶а̶д̶б̶и̶щ̶е̶!̶
Минуточку, подумал я. Но ведь свежий воздух и солнечный свет вместе с физическими нагрузками укрепляют имммунитет! А их отсутствие – ослабляет!
Свернуть
Носите маски, сказали они!
Минуточку, подумал я. Но ведь маски надо носить только больным или тем, кто с ними контактирует! И носить надо правильно. Уметь надевать, уметь снимать, правильно хранить и утилизировать.
Карантинные зарисовки: маски носится под подбородком, на одном ухе, с торчащими носами. Упавшая маска поднимается с асфальта, встряхивается, надевается обратно. Иногда одноразовые маски стирают. Но нечасто.
Сидите дома, сказали они, и привезли из Италии и Испании тридцать тысяч заробитчан, как следует помариновав их на пограничном переходе. В середине апреля будет пик эпидемии, ̶т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶т̶р̶у̶п̶ы̶,̶ ̶м̶н̶о̶г̶о̶ ̶т̶р̶у̶п̶о̶в̶,̶ ̶г̶р̶о̶б̶,̶ ̶с̶м̶е̶р̶т̶ь̶,̶ ̶к̶л̶а̶д̶б̶и̶щ̶е̶!̶
... Зачитать целиком: "Самая могущественная организация в мире"
Чтобы жить дольше, мы должны уяснить, что среди всех жизненных явлений нет ничего более странного, более непредсказуемого и не поддающегося предварительным расчетам, чем наше поведение по отношению друг к другу. Во всей природе ничто так не угрожает человеку, как сам человек.
Поймут не все, наверное, ибо нужно иметь соответствующий контекст, но для меня это мощнейшая по содержательности лекция. Просто вот пушка, полезная информация в каждой минуте.
Термин «эффект амнезии Гелл-Манна» на самом деле не имеет никакого отношения к работам известного американского физика Марри Гелл-Манна. Его ввел в обиход американский писатель-фантаст и кинорежиссер Джон Майкл Крайтон. В 2002 году он выступал на одном из международных форумов с речью, посвященной проблеме спекуляции и недостоверной информации в СМИ. В частности, Крайтон сказал, что однажды во время беседы на эту тему с Гелл-Манном они обнаружили интересный эффект, который он и решил назвать в честь ученого.
Что значит термин «эффект амнезии Гелл-Манна»?
Допустим, физик читает в газете материал о физике и понимает, что автор совершенно в ней не разбирается. Читатель возмущается некомпетентностью журналиста, переворачивает страницу и начинает читать статью на другую тему, не входящую в сферу его профессиональных интересов, например, политическую. И тут же начинает верить всему написанному, забыв о недавнем возмущении. Именно эту особенность памяти тут же забывать о недостоверной информации и все равно верить СМИ Крайтон и называет эффектом амнезии Гелл-Манна.
«Этот эффект не работает в других сферах жизни. В обычной жизни, если кто-то постоянно преувеличивает или лжет вам, вы вскоре начнете игнорировать все, что такой человек вам говорит. Но, когда речь идет о средствах массовой информации, мы верим, что все равно стоит потратить время на прочтение других статей в газете. Хотя на самом деле делать это почти наверняка не стоит. Единственное возможное объяснение нашего поведения — амнезия. Таким образом, одна из проблем с недостоверной информацией в СМИ заключается в том, что они спекулируют на эффекте Гелл-Манна, эффекте необоснованного доверия», — поясняет Крайтон.
"Слушай кума. Какой у тебя муж раззява. Мы только корову на базаре продали, так у него сразу деньги украли. А у меня - нет. Я же умный. Я спрятал. У меня только под вечер украли".
С моральной и физической болью то же самое, только другой участок мозга, конечно же. Все это вполне логично с точки зрения оптимизации ресурсов, но имеет свои побочные эффекты.
Мне кажется эта версия политической ориентации действительно лучше той, которую, обычно используют сейчас в виде квадрата. Ну и конечно же обе они лучше очень мутной линейной классификации лево-право.