La vida es como un pene - parece corta pero se pone larga cuando se pone dura.
Примерный перевод: жизнь - как член, выглядит короткой, но становится длинной, когда становится трудной. В оригинале игра слов dura = твердая = трудная.
Человеку, воспитанному в традициях европейского рационального мышления, ужасно хочется, чтоб общественные процессы были подчинены какому–то осмысленному плану; пусть злодейскому, человеконенавистническому, но всё же разумному, в смысле – рациональному. Ему легче допустить, что миром правит продуманное на много ходов вперёд злодейство, чем признать очевидное: миром правит бардак – глупость, полнейшая некомпетентность и поразительная, не укладывающаяся в обычную голову безответственность Лиц, Принимающих Решения.
Я ожидал, что ослабленную Януковичем и майданом Украину набегут ебать в три хуя, шеренгою широкой, много стран. Мы сами так встали. Не беда, от ебли мало умирали. Потерпим, отмоемся и встанем. Но то, что Украину не ебать, а убивать придет Россия — я не ожидал.
Поистине, искусство властителя сводится лишь к тому, чтобы как можно дольше делать вид, будто управляешь несущим тебя смерчем, презрительной улыбкой отвечая на укоры подданных, что смерч несется не туда.
— А Вы знаете почему корова гадит лепешкой, а коза — горошком?
— Нет, не знаю! А почему?
— Ну, вот! Вы даже в говне не разбираетесь, а в мою жизнь лезете!!
В последнее предложение можно подставить разное (например - а в политику лезете)...
Если попытаться одним словом определить то, что сделал с Россией Путин, это, наверное, будет слово «растление».
Это ведь не было насилием, не правда ли? Он ведь только предложил ей, дурочке, а пошла она за ним, согласитесь, вполне добровольно. Он польстил ей, отметив ее красоту и величие, прельстил халявой, сыграл на чувстве ностальгии… Он хотел власти над ней, но ее готовность закрыть глаза, думаю, стала неожиданностью для него самого.
Все получилось довольно легко.
Эта легкость дала ему основания презирать ее, и не будем судить его за циничную усмешку, застывшую на лице, — это ведь так понятно! Он знает, что ей надо, а надо ей, дурочке, так немного… Когда-то, в демократической юности, у нее были какие-то смутные нравственные запросы, но теперь — теперь они уже слишком долго вместе на его условиях, чтобы менять правила.
Она — его, пока у него есть силы (она любит силу) и деньги на водку и побрякушки. Водку она любила всегда, а на побрякушки он ее подсадил. Она уже не представляет, как можно жить иначе.
«Если не он, то кто?» — спрашивает она себя между второй и третьей (инаугурацией) — и пьет до дна за то, чтобы не в последний… И идет к зеркалу любоваться на себя, потому что очень себе нравится!
Это немного удивительно окружающим, которые видят, во что она превратилась за эти годы. Но она смотрит на себя влюбленными глазами, не отвлекаясь от этого занятия даже во время законодательных актов. Хотя, казалось бы, могла бы уже почувствовать.
Ей хорошо, дурочке. И она готова и дальше отдавать ему себя и своих детей.
Вся жизнь — это бесконечная тупость, бесполезная трата времени и демонстрация глупости. Единственный смысл жизни, который логически можно вывести — это отлично провести время, бесконечно валяя дурака и изображая из себя идиота.